– Стойте, путники! – перешел он в ясные слова. – Замрите!
Иван схватился за меч, но достать не успел. С чистого неба на камень Алатырь спустилась… кажется, птица. Только предиковинная. Ни крыл у ней не было, ни ног, а только хвост, зато уж превеликой длины – не менее семи пядей. Хвост этот вращался спиралью, и таким манером, видно, птица и парила.
Несмотря на калечность, красива она была сказочно. Изумрудные, огненные, лимонные перья перетекали друг в друга, искрились на солнце волшебной радугой. Запах от птицы тоже исходил чудесный – просто-таки райское благоухание.
На сам камень птица не приземлилась. Повисла парой вершков выше, продолжая вертеть предлинным своим хвостом. Клюв сухо щелкнул, умные, почти человечьи очи воззрились на Ивана с Яромиром и – с явным удивлением – на кота Баюна.
– А, вот ты где теперь поселился, сука, – мяукнул тот злобно.
– Это кто такая? – спросил Иван. – Ты ее знаешь, котик?
– Гамаюн это, – буркнул кот. – Птица-сука.
– Гамаюн?.. – усомнился Иван. – А разве у нее женского лика не должно быть?
– Это ты, молодец, с птицей Сирин перепутал, – мягко сказал… или сказала Гамаюн. – Или с птицей Алконост. У них, верно, главы совсем елико у жен людских. Но я вещая птица Гамаюн, страж камня Алатыря. И касаться его вам заповедано.
– Да нам Алатырь-то не нужен, – поднял руки Яромир. – Нам бы мимо пройти.
– И мимо пройти я вам просто так тоже не дозволю. Только подлинно мудрый может меня миновать.
– Ну все, можем идти домой, – пожал плечами Яромир.
– А чего это?! – возмутился Иван. – Давай попробуем! Слышь, птаха, чего делать-то надо?!
– Делать? – усмехнулся Гамаюн. – Делать ничего не надо. Надо мудрость свою показать. Есть такая древняя игра – загадки. Сумеете меня в ней победить – пропущу вас к Алатырю… ну или куда вам там пройти надо. А не сумеете – пеняйте на себя! Век меня помнить будете!
Глас Гамаюна на последних фразах стал грозным, раскатистым. По перьям словно пробежал хладный огонь. Иван насупился, шмыгнул носом и снова коснулся рукояти кладенца. Баюн спрятался ему за ногу и чуть слышно зашипел.
– Давай свои загадки! – решительно заявил княжич. – Сейчас я их живо расщелкаю!
– Слышь, Иван, может, я лучше… – осторожно предложил Яромир.
– Нет уж, поздно, – мотнул головой Гамаюн. – Кто первый вызвался – первый и разгадывает. Твой черед после будет, волк-перевертыш. А пока пускай вот княжич смекалку проявит. Начнем с самой простенькой загадки, для детей малых. Что такое: зимой и летом одним цветом?
– Э-э… да почти все! – опешил Иван. – Я вот зимой и летом одним цветом. Кафтан мой тоже. Шапка. Солнышко. Землица. Снег.
– Снег?! – поразился Гамаюн.
– А что, нет? Зимой он белый, летом… летом его нет, но если б был, так был бы белый. Снег всегда белый. Он бывает грязный, но под грязью он же все равно белый.
– И ведь не поспоришь, – хмыкнул Яромир.
Гамаюн смерил Ивана недобрым взглядом. В его хвосте замелькали искры, а из брюха выдвинулись лапки… пальцы… что-то вроде длинных острых жил с крючками на концах.
– Ладно, – все же произнес волшебный птах. – Вот тебе иная загадка. Тоже простенькая. Сидит дед – во сто шуб одет. Кто его раздевает, тот слезы проливает.
– А, ну это я знаю! – обрадовался Иван. – Это дедко Опанас – медовар наш кремлевский. Он мерзлючий шибко – завсегда в куче шуб ходит, даже летом. А если попробуешь отнять хоть одну шубейку – палкой больно дерется. Мне однажды таких лозанов надавал…
– Ладно… – медленно протянул Гамаюн. – Пусть так… Вот тебе третья загадка. Без окон, без дверей, полна горница людей.
– Острог, – уже без запинки ответил Иван. – У батюшки мово острог большущий был, и без единого окна… и без дверей тоже. Яма просто. Никогда не пустовала! Батюшка каждый день как начнет судить да рядить, так всех подряд в острог кидал, чтоб не озоровали! Потом смотрит – места уже свободного нет, огурцу упасть негде, так объявляет всем помилование. Добрый был человек, любили его в народе.
Видя, что Иван и впрямь щелкает его загадки, как орешки, Гамаюн заметно помрачнел. Его нутряные жилы выдвигались все дальше. Уже совсем злым голосом он задал четвертую загадку. И на сей раз посложнее, похитрее:
– У отца Кондрата четыре сына. Первослав, Второслав, Третьеслав и… как зовут четвертого?
– Четверослав! – выпалил Иван. – Только мне непонятно, почему он им такие дурные имена раздал? Что, если поп, так можно над детьми издеваться?
– Почему это поп?! – изумился Гамаюн.
– Так ты же сам сказал, что он отец Кондрат. Значит, поп.
– Да нет, он не отец Кондрат, он отец Кондрата… а, да ну тебя… Загадаю еще две загадки, и будет с вас. Предпоследняя такая: с когтями, но не птица, летит и матерится.
– Кот! – обрадованно воскликнул Иван.
– Что ты несешь, дурак?! Почему это кот?!
– А вот же – с когтями! – поднял Баюна Иван. – И не птица, честно!
– А остальная-то часть, остальная?!
Иван обиженно фыркнул и швырнул кота в воздух. За минувший месяц тот порядком подрос, отъелся, но был все еще не очень велик – удалой да крепкий молодец подбросил его вельми высоко.
– Сука!!! – истошно взвыл описывающий дугу Баюн. – Сука ты [цензура], Ванька, ненавижу, [цензура], ненавижу тебя, сука!!!
– Во, как про него загадку слагали-то, – ухмыльнулся Яромир. – Ну что, можно нам уже пройти-то? Иванушка вроде как все загадки-то твои отгадал, Гамаюн.
– Не все еще, – огрызнулся Гамаюн. – Не все. Задам вам самую сложную загадку. И самую последнюю. Одному… княжичу понадобилось перевезти на другой берег волка, козу и капусту. В лодке только два места, поэтому перевезти за один раз можно только что-то одно. Однако если коза останется с капустой без присмотра, то капуста будет съедена. Если же волк останется с козой без присмотра, то коза будет съедена. Ответьте, как княжичу перевезти всех на другой берег.
– А что это за капуста такая огромная, что она целое место занимает? – удивился Иван.
– Заморская, из Царьграда. Отвечайте на вопрос.
– Да вопрос-то легкий! Сначала княжич перевозит на другой берег козу. Потом возвращается, перевозит волка, и остается с козой. А волк возвращается обратно, берет капусту и везет ее к княжичу. Всё, все перевезены!
– Это неправильный ответ, – процедил Гамаюн.
– Как это неправильный, почему?!
– Потому что волки не умеют грести!
– Умеют! – возмутился Иван. – Яромир, подтверди!
– Ну, некоторые умеют… – хмыкнул оборотень.
– Все равно неправильно! – возвысил голос Гамаюн. – И я вас теперь разорву!
