– А вот неправда! – вскинулся Иван. – Я сам себе бублик! И без дырки!
– А как же ты до ветру-то ходишь, без дырки?
– Чо?.. – заморгал Иван.
– Их-ха-ха-а!.. – покатился Баюн. – С тебя даже смеяться стыдно, дурак.
Иван насупился и громко шмыгнул носом. Может, прямо сейчас кота и утопить? Когда-то все равно же придется…
Однако тот вдруг посерьезнел и молвил:
– Сука ты, Иван, ненавижу я тебя. Но все же пожалел ты меня, сука, жизнь мне оставил. Так что решил и я тебе теперь помочь.
– Это как же? – заинтересовался Иван.
– Дам тебе совет полезный.
– Опять, что ли, как правильно миски мыть? – покривился Иван, вспомнив деда Молчана.
– Да не такой! – разозлился Баюн. – Про яйцо каменное. Пойди к великому камню Алатырю. Под ним меч чудесный лежит, Камнелом. Им только это яйцо расколоть можно…
– Ты ж сказал, что не знаешь.
– Соврал.
– Ага, соврал все-таки! – погрозил пальцем Иван. – А я ж говорил, что врешь! Говорил же!
– Ну говорил, говорил! – огрызнулся кот. – Но я же все-таки Кащею служу, нельзя мне было его предавать. Ну я и молчал…
– А теперь что же признался?
– А теперь совесть во мне заговорила…
Обрадовался Иван несказанно. И устыдился. Вот ведь как, раскаялся кот Баюн, добром отплатил за добро. А он его топить хотел. Нехорошо…
Яромир с охоты еще не воротился. Но каменное яйцо было при Иване, дорогу до Алатыря он помнил… ну и решил не дожидать волколака. Что ж он в самом-то деле – без этого волчары и не способен ни на что?!
А вот способен!
До камня Алатыря Иван добрался без труда. Помнил дорогу-то. Баюн семенил рядом, держа хвост трубой, и весело помуркивал.
Иван гладил пригревшееся за пазухой яйцо, уже предвкушая, как расколотит его чудесным мечом Камнеломом. Будет у него теперь два кладенца – как раз для обеих рук! Самосеку, правда, эта мысль явно не нравилась – он дергался в ножнах, тянул за перевязь.
А вот и камень. Белеет посреди ночного луга, даже в звездном свете хорошо виден. Иван подошел поближе, опасливо оглядываясь – не шумят ли крылья Гамаюна… ах да, у него ж крыльев-то и нет. Как он так летает, в самом-то деле?
Гамаюна нигде не было. Зато на земле свернулась огромная белая змея – она почему-то лизала камень, словно сладкий леденец.
– Е-ма!.. – схватился за меч Иван. – Ты что еще за диво такое?!
– Я мудрая змея Гарафена, страж Алатыря, – величаво молвила змея, пристально глядя на Ивана.
– Погоди, а где Гамаюн? Тут же Гамаюн был, точно помню!
– Мы посменно стережем. Он днем, а я ночью.
– Ла-адно… – протянул Иван. – А ты что, тоже будешь загадки загадывать? У Гамаюна я все разгадал.
Гарафена окинула Ивана еще более пристальным взглядом. Немигающие змеиные очи светились зеленым, и от этого становилось как-то жутко.
– Не, не буду, – наконец решила Гарафена. – Ну тебя в дупу.
Вильнув хвостом, белая змея уползла в нору, что скрывалась где-то в траве. Иван почесал в затылке, пожал плечами и повернулся к Алатырю. Не до змей ему сейчас было говорящих.
Тут, на Буяне, чуть не все подряд говорящие. Иван уж боялся с деревьями разговаривать – а ну как ответят?
– Где он, твой Камнелом? – спросил княжич у Баюна.
– Да где-то там должен быть, – ответил тот. – Я сам-то его никогда не видел… вот сказку могу рассказать, как его туда прятали. Жил да был, значит, в древности преславный богатырь…
– Сказку потом расскажешь, – перебил Иван. – Не до сказок мне сейчас.
Княжич обошел вокруг Алатыря, прикинул его размеры и решил, что проще всего будет просто отвалить его, да забрать меч. А потом на место поставить.
Иван поплевал на руки, взялся за белый валун поудобнее, да принялся корячиться. Однако Алатырь оказался тяжелехонек, сидел глубоко – даже на вершок не стронулся.
Иван надавил еще сильнее, плечом. Сосредоточился так, как еще никогда в жизни. Даже венка на виске набухла, заколотилась часто.
Ан опять без толку.
Тогда он запихал в рот одолень-траву. Совсем мало уж ее осталось, надо будет потом еще подсобрать. Полезное растение, хоть и слабость после него во всем теле.
Но это после. А сейчас Иван Берендеич ого как силен!.. Десятерых богатырей могута в нем, пожалуй! Небось даже Муромца на руках заборет!
Отчаянно жуя одолень, Иван вновь навалился на Алатырь. И вот теперь он пошел, как миленький пошел!.. Стал вывертываться из земли, приподыматься!..
– Понатуужься, Ваанька, понатуужься! – тягуче мяукал издали Баюн.
– Господи, помоги!.. – взвыл Иван, нажимая что есть мочи.
И Алатырь сразу вывернулся из земли. Да так вывернулся, что Иван шлепнулся наземь и пропахал носом грязь.
– Господи, перестарался!.. – с упреком промычал он.
Действие одолень-травы как раз закончилось, так что пару минут княжич просто лежал, тяжело дыша. Ух и слабость же навалилась! Он валялся, разглядывал упавший на бок Алатырь-камень и пытался нашарить меч Камнелом.
Тот почему-то не нашаривался.
Зато земля почему-то становилась все влажнее. Еще минута – и Иван уж не на земле лежит, а в луже.
– Ой, что-то мокро… – заворочался он. – Котейка, почему так мокро-то?..
– Ах-ха-ха-ха-а!.. – залился хохотом Баюн. – Ой, уморил!.. Чтоб мир спасти, чтоб не было войны, Иван-Дурак надул себе в штаны! Ха-ха-ха-ха-ха-а-а-а!..
– Да это не я! – обиделся Иван. – Это… а правда, откуда воды столько?! Ключ забил, что ли?!
– Ага, ключ, щас… – глумливо хохотнул Баюн. – Ты на руку-то свою глянь!
Иван и то уж глазел на нее, раззявив рот. Омытый лазурной водицей, на левой руке взрастал отрубленный мизинец. Он прорвал закрывший рану кожаный лоскут и полз, полз вверх, словно по волшебству!
– Ух ты, живая вода! – догадался Иван.
Тут из норы выползла змея Гарафена. Увидев, что Иван содеял с Алатырем, она забилась, поднялась на хвосте и гневно зашипела:
– Ты что наделал, лоб толоконный?!
– Да я что, я ничего… – забормотал Иван, продолжая шарить вокруг себя. – А где меч-то?!
– Какой еще, к бесу, меч?! – взвыла Гарафена.
Живой воды прибывало. Иван, уже весь мокрый, выбрался из ямы и недоуменно заморгал. Никакого меча под Алатырем явно не было. Зря старался…
И тут его словно толкнуло в пятки. Весь остров как будто… вздохнул. Дернулся кверху и снова опустился, точно опара в кадке.
– Это чего?.. – снова не понял Иван.
