– Она его сейчас убьет, – не на шутку встревожилась Маша.
Степаныч, однако, явил миру недюжинные способности к маневрированию. Он словно улавливал по свисту предметов траекторию их полета и в последний момент удачно уворачивался в нужную сторону.
Исчерпав боеприпасы, Денисовна вооружилась шваброй и веником и предприняла вылазку.
Степаныч мигом вскочил с земли и с резвостью горного козла пустился в какой-то причудливый пляс по саду и огороду. Надежда Денисовна преследовала его по пятам. Самое удивительное заключалось в том, что любящие супруги, несмотря на огромный темп гонки, тщательно огибали все зеленые насаждения.
– Вот это да, – с восхищением следил за ними Дима. – Им бы не дачи наши охранять, а в цирке работать.
– И номер их будет называться «Сцена ревности», – фыркнула Маша.
Степаныч словно решил доказать, что это еще не предел его возможностей. Обежав несколько кругов по участку, любящие супруги лишь распалились. Денисовна увеличила темп. Швабра и веник уже несколько раз достигали цели. Наконец широкая душа Степаныча запросилась на волю. С невиданной для его преклонного возраста легкостью тучный сторож подпрыгнул в воздух и, шутя, одолел высокий штакетник.
Надежда Денисовна, не чувствуя в себе сил повторить подвиг мужа, с криками: «Все равно не уйдешь, изменник!» – взяла штакетник на абордаж.
Под напором ее мощного тела две секции забора рухнули. Денисовна, метнув вслед Степанычу швабру, продолжала погоню.
Близнецам уже не имело смысла скрываться в кустах. Быстро покинув убежище, они побежали за пожилой четой.
Степаныч в темпе хорошо тренированного стайера несся прямиком к даче Ковровой-Водкиной. Когда он поравнялся с воротами, из калитки показалась Наталья Владимировна в обществе Симочки. Степаныч вихрем пронесся мимо. Надежда Денисовна, напротив, остановилась, мигом смекнув, что супруг все равно никуда не уйдет от расправы, а вот Симочка…
– Сейчас я тебе покажу, как в чужом огороде пастись! – И она замахнулась на Симочку веником.
Людовна юркнула за спину Натальи Владимировны. Веник, не достигнув цели, просвистел в воздухе.
– Как вы смеете? – гневно сверкнув глазами, закричала Коврова-Водкина.
– Это не я, это она смеет! – указывая на Симочку, отозвалась Надежда Денисовна.
– Она ничего в вашем огороде не сеет, – с апломбом произнесла Коврова-Водкина. – Серафима Людвиговна – мой большой друг!
– Эта? Она? – надрывно захохотала Надежда Денисовна. – А я говорю, не друг она никому. В чужих огородах пасется!
– У нас и у самих в огороде все есть! – отрезала Наталья Владимировна.
– Я не про то, – продолжала жена Степаныча.
– Раз не про то, прошу нас оставить в покое, – высокомерно проговорила Коврова-Водкина.
– Да. Да. Пожалуйста, – неожиданно подала голос из-за ее спины Симочка.
– Ах ты, швабра проклятая! – мигом приободрилась Надежда Денисовна.
– А швабра ваша нам не нужна, – немедленно заявила Коврова-Водкина.
На участке грянул выстрел. Все вздрогнули. Близнецы первыми поняли, в чем дело. К воротам, потрясая газовым пистолетом, неслась на выручку любимой хозяйке верная Татьяна Филимоновна.
В следующий миг ствол «газа», как называла свое оружие домработница-снайпер, был направлен прямо в лицо Надежды Денисовны.
– Шаг влево, шаг вправо, стреляю без предупреждения! – немедленно объявила Филимоновна.
– Ах! – воскликнула Наталья Владимировна. – Избавьте меня, пожалуйста, от этого ужаса!
– Это уж будь покойна, – заверила Филимоновна.
– Как! – всплеснула руками Коврова-Водкина. – Уже и покойник есть?
– Пока нет, – сухо ответила домработница-снайпер. – Но скоро, наверное, будет.
– Ну-ну, – на сей раз ничего не расслышала Коврова-Водкина.
– Сама уйдешь или газом помочь? – обратилась Филимоновна к Надежде Денисовне.
– Уйду, – торопливо проговорила супруга Степаныча: она знала, что с Филимоновной шутки плохи.
Маша с Димой к этому времени уже просто свалились от смеха в придорожную канаву. Именно оттуда они увидели, как Надежда Денисовна отступает на заранее заготовленные позиции. Затем над их головами послышался дрожащий голос Симочки:
– Спасибо, дорогая Татьяна Филимоновна.
– Не для тебя старалась, – презрительно бросила та и первой удалилась на участок.
– А мы, мой друг, все же пойдем пройдемся, – обратилась Коврова-Водкина к Симочке. – Кстати, где ты сегодня утром пропадала?
Маша и Дима насторожились.
– Да я рано утречком поднялась, – вкрадчиво начала Симочка. – И в лесок. Такая, знаете, тетя Наташа, там красота.
– В лесу у нас жуткая пустота, – согласилась Коврова-Водкина и увлекла Симочку в переулок.
Близнецы вылезли из канавы.
– Врет и не краснеет, – сказал Дима.
– Интересная женщина, – кивнула сестра. – Пошли, скорее, домой, – спохватилась она. – Бабушка нас наверняка ищет.
Анна Константиновна и впрямь поджидала внуков возле калитки. Вид у нее был взволнованный.
– Куда вы исчезли? – строго взглянула она на близнецов.
– А зачем к тебе Надежда Денисовна приходила? – торопливо перевела разговор на другое Маша.
– Ой! У меня на кухне осталась первобытная дубинка, – вмешался в разговор Дима.
– Вы мне зубы не заговаривайте! Почему вы ушли, не поужинав?
– Нам без тебя стало скучно, – прибегла к испытанному приему Маша. – Мы с Димкой ждали, ждали, а у тебя все Денисовна сидит. Ну, мы и прошлись немного.
– Вам не скучно без меня стало, а лень было самим разогреть, – покачала головой бабушка, однако в глубине души она обрадовалась. «Значит, их по-прежнему интересует мое общество», – с удовольствием отметила про себя пожилая ученая дама.
– Мы так торопились к тебе из Москвы, – очень кстати добавил Дима.
– Хотели о празднике все рассказать, – подхватила Маша, – а у тебя Денисовна.
Услыхав это, Анна Константиновна окончательно растаяла.
– Ну, пойдемте, пойдемте, – заторопилась она домой. – Вы, верно, как волки голодные.
– Еще бы! – вполне искренне откликнулся Дима.
Вскоре они втроем уже сидели в столовой. Анна Константиновна решила тоже поужинать с внуками. Те поведали ей о празднике. Эпизод встречи с Людовной был предусмотрительно опущен. Зато Маша и Дима очень подробно описали Степаныча в объятиях иностранки. Анна Константиновна поначалу смеялась, а затем серьезным тоном сказала:
– Боюсь, вы оказали Степанычу плохую услугу. Хотя, – махнула она рукой, – пускай разбираются сами.
