– Давай.
Все заведения в этом квартале были закрыты. Машин оказалось еще меньше, чем раньше, когда они остановились у дома Сэмплсов. Рассел-стрит выглядела пустынной, будто арктическое плато, так что они смело вытащили «Урбан Снайперы».
Ночь становилась все холоднее, снежинки стали крупой.
Кабина фургона действительно пустовала, а вот в грузовом отсеке на полу лежали два трупа. Не людей. Репликантов. Определенно это работа Девкалиона.
Закрыв дверцу грузовика, Майкл сказал:
– У меня появилась другая идея.
– Предыдущая нас не убила, поэтому давай проверим новую.
– Вместо того чтобы пытаться выследить фургон и следовать за ним, пока Девкалион не атакует, мы пересядем с джипа на этот и будем ездить, ожидая момента, когда наш монстродруг явится убить его команду.
– И будем надеяться, что он опознает нас раньше, чем сломает нам шеи.
26
Печальная мелодия пианино следовала за ними по дому и дальше, до гаража офицера Бозмана, рассчитанного на две машины. Автомобилей в гараже не оказалось, но был «Форд-Экспедишн», мотоцикл, а перед ним в открытом прицепе – снегоход, как Намми О’Бэннон и говорил мистеру Лиссу.
– Персик, всякий раз, когда я решаю, что ты бесполезный двуногий кот, ты меня удивляешь. Молодец.
Эта похвала очень грела Намми, пока он не понял, что они крадут очередную машину, на сей раз без колес. Намми похвалили за то, что он помог мистеру Лиссу красть.
– Сэр, если ваш лотерейный билет выиграет, с вашей стороны будет очень хорошо заплатить Бозу за снегоход.
– Да чтоб тебя, кому я заплачу? Боз мертвый, на кухне. Его жена умерла и похоронена. Детей они не имели. И я уж точно не собираюсь отстегивать за него монстру-двойнику, чтобы тот уплатил взнос за дом и дальше сидел на заднице, поигрывая на пианино. – Он указательным пальцем ткнул Намми в грудь. – У тебя пунктик на том, что всегда и за все нужно платить. – Старик снова ткнул Намми. – И это не только потому, что ты дурачок. Это психическое. – Он ткнул Намми в третий раз. – Невроз, вот что это такое. Болезнь. Хреновая и очень достающая. Никто не платит за все на свете. Я что, должен платить за воздух, которым дышу? За звуки, которые слышу! За все, что вижу, потому что у меня есть глаза! И кому же мне выписывать эти чеки, а? Кому?
Намми обрадовался, что мистер Лисс наконец начал понимать. Он сказал:
– Вы хотите заплатить церковную десятину? Бабушка всегда платила ее в церкви Святого Иоанна на Медвежьем Когте, так что, если захотите заплатить там же, будет очень хорошо.
Мистер Лисс просто смотрел на Намми, пока мелодия пианино становилась еще грустнее.
Затем он вскинул руки, словно собираясь воскликнуть «аллилуйя» и отбросить все свои тревоги.
– Я сдаюсь. Как я могу надеяться, что ты усвоишь хоть немного уличной смекалки при том, что смекалки у тебя вообще никакой нет? Может ли осел вальсировать? Может ли мартышка петь оперу? Может ли корова перепрыгнуть чертову луну?
Намми не знал, что ответить, потому что не понял ни одного вопроса. Они казались ему бессмысленными.
К счастью, мистер Лисс не стал пытаться вытрясти из Намми ответы, как иногда делал. Вместо этого старик забрался в открытый прицеп снегохода и начал рассматривать рычаги управления, что-то бормоча себе под нос.
Намми послонялся по гаражу, разглядывая висящие на стенах инструменты, верстак со множеством ящиков, несколько вывесок бензиновой компании, которые собирал Боз, паутину тут и там по углам. Он не любил пауков. Шарлотта в «Паутинке Шарлотты» казалась ему хорошей, милой, но она была ненастоящей паучихой, она была сказкой про паучиху с добрым сердцем. Он надеялся, сейчас слишком холодно для пауков, ведь настоящие не бывали добрыми.
Однажды, столько лет назад, что он не мог сосчитать, Намми наткнулся на паутину, в которой застряла муха и где паук поедал ее заживо. Намми ужасно сочувствовал мухе, потому что она же не знала, что паутина липнет, просто не знала, она ошиблась всего один раз, и за это ее съели. Муха была почти мертвой, Намми опоздал ее спасти: он отвернулся, но не мог перестать ужасно себя чувствовать из-за нее. Весь день тогда ему было очень плохо. А позже в тот вечер он понял, почему так расстроился из-за страданий мухи. Маленькая мушка была глупой, а паук умным, сделал липкую сетку, так что глупое насекомое было обречено. Выяснив это, Намми рассказал бабушке о мухе, и он плакал, пока рассказывал.
Бабушка выслушала его до конца, ни разу не перебив, а потом сказала, что муха не хотела бы, чтобы Намми по ней плакал. Она сказала, что муха прожила счастливую жизнь, свободная, как птичка, исследовала все вокруг и всегда радовалась всему, что видела в мире, она играла в мушиные игры, ей не нужно было работать, ведь она ела крошки и другие бесплатные вещи, ей не нужен был дом, который надо содержать. А вот паук постоянно плел паутину, интриговал, либо работал, либо таился и ждал, что тоже в некотором смысле было работой. Паук не мог летать. Он жался по углам, пока мухи летали. Паук мог лишь смотреть на летающих насекомых и завидовать им. Паук жил в тени, в темноте, а жизнь мухи была полна света. Паук ел только мух и никогда не пробовал крошки от печенья или шоколадного батончика, ничего сладкого. Паук гордился тем, какой он умный, но, если всерьез подумать о ситуации, мухе жилось веселее. И, несмотря на то что муху ждал ужасный конец, она не знала, что подобная вещь может случиться с ней, а потому жила без тревоги. Паук же знал, что он делал с мухами, а значит, знал, что такое же могут сделать и с ним, какая-нибудь лягушка или птица. В общем, муха жила, свободно летая и не зная тревоги, а паук постоянно работал, жил в страхе и в тени, всего боялся и быстро ползал в поисках укрытий.
Обойдя гараж офицера Бозмана, Намми не обнаружил пауков в паутинах и рядом, зато нашел ключи к трем транспортным средствам на ключнице у открытой двери в кухню. Он знал, что один из ключей от снегохода, потому что видел, как Боз пользовался им. Намми отнес этот ключ мистеру Лиссу, который как раз перебирался через борт открытого прицепа.
Взяв ключ и указывая на снегоход, старик сказал:
– Думаю, что уяснил устройство этого мерзавца. Но, прежде чем соваться в эту дьявольскую бурю чертова столетия, давай найдем перчатки и как следует укутаем твои ноги.
Мистер Лисс вернулся в дом, к печальной мелодии пианино. Намми с неохотой последовал за ним, потому что не хотел встретить паука, оставшись один в гараже.
Обыскав шкаф в спальне, старик обнаружил непромокаемые ботинки. У мистера Лисса уже была хорошая обувь, а у Намми только ботинки. Мистер Лисс затолкал носки Бозмана в носки ботинок, чтобы они подошли Намми по размеру.
– Я не забираю эту обувь, – сказал Намми. – Просто беру ее на время.
Еще нашлось несколько пар перчаток. Для них двоих мистер Лисс выбрал две пары, у которых было то, что он назвал запястными завязками. Он мог потянуть за веревочки, чтобы перчатки хорошо сели по руке.
