Даггет был убит и поглощен за пять секунд.
Фрост бросился бежать.
28
Сэмми Чакрабарти всегда считал старое здание KBOW уродливой грудой кирпичей, но те самые детали, что казались ему отвратительными в прошлом, в теперешнем кризисе выглядели для него как нечто добродетельное.
Построенный в 1870-х местной ассоциацией фермеров, известной также как «Гранж», форт служил Гранж-Холлом, с кабинетами, залами собраний и большими комнатами для общих обедов и танцев.
Движение «Гранж» возглавили фермеры, в те дни желавшие, чтобы правительство конфисковало железные дороги и мельницы и начало управлять ими как общественными объектами, тем самым сняв с фермеров некоторые налоги и возложив их груз на других налогоплательщиков.
Большинство членов ассоциации руководствовалось личным интересом, но, как и в любом подобном политическом объединении, меньшинство являлось к тому же параноиками. Когда лоббируешь план отнять чужую собственность с целью личной выгоды, считать, что этот план вызовет решительное противодействие, – не паранойя, как и думать, что кое-кто может даже однажды ночью явиться с намерением использовать не только слова для попытки переубедить тебя. Однако истинные апостолы параноидальной веры распространяли дикие истории, больные фантазии о кровавых бойнях в дальних штатах, о яростных армиях железнодорожных бандитов и жестоких наемниках баронов местных мельниц. Рассказывали о том, что целые общества «Гранжа» были хладнокровно пущены под пули, сотни людей застрелены, забиты и зарезаны, затем их якобы поджигали и снова расстреливали, вешали и перевешивали, словесно оскорбляли, животные с их ферм были проданы в рабство, собак заставляли носить унизительные костюмы, амбары сжигали, земли солили и посыпали перцем.
Быстро шагая по комнатам и коридорам KBOW, Сэмми оценивал сильные и слабые стороны этого форта, отчего пришел к выводу, что глава комиссии по строительству «Гранжа» Рейнбоу-Фоллс был самым чокнутым из всей ассоциации, одержимым навязчивой идеей, будто любая вечеринка с танцами может стать полем боя, а дом попасть в осаду. Внешние стены, в которых чередовались слои бетона и кирпича, имели толщину восемнадцать дюймов. Двухстворчатые окна, количество которых ограничивалось минимумом, были узкими и защищались декоративными бронзовыми решетками, изящным вариантом тюремных. В память об историческом статусе строения живописные бронзовые двери не меняли с обоих концов дома, но они были такими тяжелыми, что их модернизировали скрытыми в стене шарикоподшипниковыми петлями для облегчения использования.
По изначальному замыслу, воспламеняющихся материалов при постройке не использовали. Однако содержимое этого места могло превратить его в огненную ловушку, не будь здесь десятки лет назад добавлена система пожаротушения, соответствующая всем требованиям и нормам, чтобы можно было разместить в здании KBOW.
Огороженная, почти плоская крыша была выложена глазурованным кирпичом, и скаты поднимались над периметром ровно настолько, насколько требовалось для быстрого стекания дождевой воды. Зимой крышу регулярно чистил специальный рабочий.
Но сегодня впервые – по крайней мере в новейшей истории – на крыше, с целью защиты здания, будет расположен стрелок. Ральф Неттлс и Девкалион отсутствовали меньше десяти минут и вернулись с таким количеством оружия, что, будь глава ассоциации фермеров жив, его параноидальная натура возликовала бы. Шесть пистолетов, четыре штурмовые винтовки, три дробовика с пистолетными рукоятками. Еще они принесли несколько алюминиевых ящиков, набитых коробками с патронами и уже заряженными запасными магазинами к разному типу оружия.
В зале заседаний, который они решили назначить оружейным складом, Сэмми сказал Ральфу:
– Я знаю, ты не оружейный маньяк в плохом смысле этого слова.
– Откуда знаешь? – спросил Ральф, широко разводя руки, чтобы обозначить разнообразие огнестрельного оружия на столе совещаний. – Тут где-то пятая часть моей коллекции и без антиквариата.
– Оттуда, что ты никакой не маньяк. Ты надежный. Поэтому у тебя наверняка была причина вот так вооружаться.
Ральф помедлил. Он был не из тех, кто охотно рассказывает о себе.
– Раньше у меня лежал лишь один пистолет в ящике тумбочки у кровати. В этом сентябре я отметил восьмую годовщину начала моей коллекции.
Восемь лет назад Сэмми исполнилось всего пятнадцать, он был школьником в Корона Дель Маар, в Калифорнии, где жили его родители.
Девкалион сказал Ральфу:
– Восемь лет назад умерла твоя жена.
Сэмми знал об этом, но связи не уловил.
– Дженни не могла умереть так рано. Она была очень хорошей. Такой живой. Это самая невероятная вещь из всех, что вообще могли произойти когда-либо. Но она случилась. И тогда я понял, что все остальное невозможное тоже может произойти. Всю жизнь я был практичным, прилежным, подготовленным. Три «П», как называла это моя мать. Но я никак не мог подготовиться к смерти Дженни, однако в день, когда похоронил ее, поклялся себе быть готовым к любому другому невозможному, что может со мной произойти. Так что, похоже, я все-таки маньяк.
Сэмми взглянул на Девкалиона, заметил пульсирование странного света в глазах гиганта и снова посмотрел на Ральфа.
– Похоже, что нет.
29
Внезапно ревностно уверовав во все, существование чего он ранее отрицал, от инопланетян до Сатаны, Фрост помчался через комнату, мимо глáза-в-языке, до сих пор лежащего на кровати, в коридор верхнего этажа. Сердце пустилось в галоп, и он сам слышал, как задыхается на бегу. Он знал, что бежит так же быстро, как бегал раньше, насколько вообще мог, но чувствовал, что двигается замедленно, что воздух сопротивляется, будто вода, а ноги налились свинцом, как у водолаза на глубине, в скафандре и массивном шлеме, бредущего по дну океана.
Даже сквозь отчаянный хрип своего сорванного дыхания и топот собственных ног Фрост слышал преследователя, жужжание-шипение-потрескивание-хруст и в то же время ни на что не похожие звуки, совсем не тот тихий шум, доносившийся из кокона, никогда раньше не слышанный шелест, который только что был влажным и явно биологическим звуком, но мгновенно стал сухим, как подхваченный ветром песок.
В середине холла Фрост повернул направо, к открытой лестнице. Меняя направление, оглянулся. Нечто гналось за ним – не женщина и не субстанция в виде аморфной массы бурлящей ткани, которой она была, когда засасывала останки Даггета. Теперь оно стало летучей серо-серебристой материей, плотной как дым, мерцающим роем, кишащим якобы насекомыми, настолько мелкими, что их невозможно было различить взглядом, миллионом и миллиардом этих созданий. Но он знал: все это вместе будет телом женщины, вышедшей из кокона, а значит, это не могут быть обычные насекомые, это материя, составляющая ее плоть, и она несется за ним серым облаком, мчится к нему и проглотит его так же быстро, как в ванной сожрала Даггета.
