Годам к восьмидесяти Шайтан устал ждать своего подъема ради правления разрушенной Землей, и, когда Виктор со своей изначальной командой ученых въехал на верхние уровни бункера, бородатый старик тайно принялся наблюдать за ними. Со временем он заманил двух коммунитариев первого поколения в свой нижний мир неприличных, жестоких, гротескных муралов
[32], в комнаты, где полы были расписаны так же ярко, как стены и потолки, и попытался вовлечь их в свой культ.
Когда Виктор и его команда обнаружили двоих пропавших коммунитариев, обоих пришлось уничтожить – настолько странными они стали. Было идентифицировано слабое место их программы: определенные строчки кода, которые недостаточно подкрепляли и усиливали абсолютную потребность в тотальной сосредоточенности и эффективности. Все последующие коммунитарии, конечно же, функционировали идеально.
Виктор лично убил старого сумасшедшего и приказал опечатать его бункеры. В грядущем мире Элис Шайтан был не нужен, равно как его подобия и противоположности.
И теперь Виктор шагает по нижним этажам, наедине со своими мыслями, множественными каскадами блестящих идей и теорий, радуясь перспективе стать свидетелем уничтожения всех мыслящих существ на планете, вплоть до зябликов, вьюрков и мельчайших ящериц. В тот момент, когда лишь его глаза будут способны видеть мир, лишь его разум сможет оценить увиденное, как прекрасно будет завершить собственное существование с той же решительностью, с которой он уничтожил Элиса Шайтана.
Виктор предпочел бы шагать по этим глубинным уровням много часов, даже дней. Но одиночество, придающее ему сил, ограничено отсутствием коммунитариев, заботящихся о его насущных потребностях.
Он поднимается на лифте к одному из уровней Улья. В коридоре, как только приближается к первому плазменному экрану, звучат три ноты оповещения, запрашивая его внимание. На экране появляется рапорт о том, что сотрудники KBOW не были полностью заменены коммунитариями, как планировалось. Они узнали о репликантах, и они транслируют предупреждение Рейнбоу-Фоллс и – что, вероятно, заслуживает большей тревоги – другим населенным пунктам Монтаны в радиусе вещания станции.
Это уже не мошка на пути военной машины коммунитариев, как в случае с ошибкой отслеживания двух Строителей. Это проблема относительно крупного размера, примерно с муху, но все же не серьезная преграда, поскольку на пути прогресса Коммуны не могло возникнуть серьезных препон. Их триумф неизбежен; думать иначе означает придавать человечеству хоть какую-то весомость, которой у него не было ни грамма.
Виктор говорит ровно то же, что говорил раньше, хоть и знает, что его приказ уже выполнен благодаря отлично запрограммированным откликам жестокой военной машины коммунитариев.
– Сверьтесь с основной программой стратегии и тактики, примените подходящий метод и продолжайте без задержек.
Не имея в данный момент никакого задуманного места назначения, все еще шагая ради того, чтобы шагать и думать, он поворачивает направо, в следующий коридор, где его ожидает трехногий столик. На столике стоит охлажденная бутылка воды. Рядом с ней – желтое блюдце. На блюдце лежат блестящая красная капсула и белая таблетка. Он проглатывает вначале капсулу, затем таблетку.
Когда Виктор приближается к очередному плазменному экрану, звучат три ноты. Сообщение информирует о том, что, вдобавок к проблеме KBOW, по всему Рейнбоу-Фоллс сформированы небольшие точки организованного сопротивления.
Это ожидаемо. Сопротивление бесполезно. Даже сейчас Строители в огромных количествах выходят из своих коконов и начинается следующая, более жестокая фаза конфликта. Скоро они будут вылупляться сотнями. Они неразрушимы, неостановимы, их быстро увеличивающееся число вскоре гарантирует победу в Рейнбоу-Фоллс, после чего они неузнанными разойдутся по стране, затем по миру, смертоносной чумой распространяясь в ежедневной геометрической прогрессии.
49
В конце подъездной дорожки к дому Эрики Девкалион повернул направо, не на окружную дорогу, а прямо к подъезду особняка Сэмплсов, под нависающие ветки высоких сосен. Сквозь разбитое стекло пассажирской дверцы услышал, как ближайший дозорный тихо перекликается со вторым, стоявшим чуть поодаль, второй перекликается с третьим, передавая новости, как при пожаре по цепочке передают ведра воды. Имя, которым они обозначали его приезд, было не его именем: «Кристофер… Кристофер… Кристофер», – и ему стало интересно, почему именно это имя выбрали в качестве его кода.
Девкалион вышел из фургона, Майкл появился рядом в ответ на сообщение дозорных.
– Всадники не теряли времени. Работа по превращению района в гарнизон идет быстро. И расширяется от одного квартала до двух, по мере того как к ним прибывают новые люди. Те видео с телефона впечатляют даже скептиков. И твоя работа в KBOW. Какой-то местный ведущий доносит новости с такой страстью, что все в основном звучит убедительно. Пусть даже он похож на бредящего психа, он говорит как псих, рассказывающий правду.
– Еще дети? – спросил Девкалион.
– Карсон собирает следующую группу в гостиной.
– Сколько?
– Кажется, пятнадцать. Их передают через заборы соседних домов, со двора во двор.
Открывая грузовую дверь, Девкалион заметил:
– Джоко обнаружил пару вещей, которые стоит узнать. Самой полезной находкой может быть название организации, его Виктор использует для прикрытия. «Движение к Идеальному Миру».
– Интересное чувство юмора. Когда все умрут, мир будет идеальным, насколько я понял.
– Это не ирония, – ответил Девкалион. – Это уверенность.
– Ненавижу этого парня.
– «Движение к Идеальному Миру». Распространи информацию. Возможно, кто-то слышал о нем раньше. Вероятно, кому-то известно местонахождение, помимо склада, где они уничтожали людей с поврежденным мозгом.
На переднем крыльце дома возникла Карсон. Она повела группу хорошо укутанных малышей по ступеням, а затем по двору и к машине.
Детей, наверное, предупредили о Девкалионе, потому что никто из них не выказывал страха. Маленькие облачка пара от их дыхания казались подтверждением хрупкости, того, с какой легкостью их жизни могут раствориться в воздухе, но совершенно не указывали на страх перед гигантом. Забираясь в фургон, некоторые смотрели на него застенчиво, а другие порозовевшие от мороза маленькие лица обращались к нему с восхищением, которое, похоже, включало немалую долю радости.
Он не привык радовать детей. Ему понравилось.
Заверив ребятишек, что терпеть темноту фургона им придется не дольше нескольких минут, Девкалион закрыл двери и спросил у Карсон:
– Почему часовые называют меня Кристофер?
– Помимо всего прочего, он святой покровитель путешественников
[33], особенно детей. Они говорят, он был ханаанином
[34] огромного роста. Как по мне, Кристофер подходит тебе лучше нынешней клички.
