– Что, Варя? – спросил Мошков.
– Можно я ближе сяду? Мне так холодно…
«Еще слезу пусти», – раздраженно подумал он, но все же разрешил:
– Садись.
– Никак не могу согреться, – пожаловалась Варя, подбираясь ближе и прижимаясь к нему.
Так хотелось выглядеть маленькой, слабой и беззащитной, что у нее хорошо получалось! Мошков подумал, что больше никогда не заведет себе постоянную женщину, тем более законную супругу. Они только и ждут, чтобы предать того, кто им доверяет. Коварные, лживые, хитрые существа.
– Володя… Прости меня, Володенька… Пожалуйста…
Мошков ничего не ответил, продолжая смотреть перед собой. А может, никуда он не смотрел.
– Я не знаю, что сказать, – прошептала Варя. – Не знаю, какие слова найти, чтобы попросить у тебя прощения.
– Слова – это мусор, – обронил Мошков.
– Что я должна сделать, чтобы все исправить? – спросила Варя. – Ну, чтобы все стало, как прежде…
Ответа не последовало. Мошков смотрел в какую-то одному ему известную точку.
– Я была совсем одна, – сказала Варя. – Когда Лозовой начал мне угрожать, никто за меня не вступился. Мне было так страшно, так одиноко… И я решила, что надо стать бесстрашной и сильной, чтобы справиться. И хитрой. Я так и сделала, о чем очень сожалею. Теперь я больше всего на свете хочу, чтобы все стало, как прежде. Пусть я буду слабой, а ты опекай меня, руководи мною… Я больше не хочу сражаться. Не могу. Я женщина. Ты это понимаешь?
Мошков чуть заметно пожал плечами:
– Понимаю. Женщина.
– Ты больше на меня не сердишься? Мы помиримся, Володя? Мы опять будем вместе, как раньше?
Мошков медленно повернул голову и посмотрел на Варю, словно только теперь по-настоящему заметил ее присутствие.
– Я подумаю об этом позже, – сказал он. – Сейчас я думаю о том, как добраться до фуры. Она ведь не моя, хозяйская. А по твоей милости я, скорее всего, ее потерял. Чтобы расплатиться за машину и товар, мне нескольких жизней не хватит. Понимаешь?
– Понимаю, – сказала Варя очень серьезно. – Уж это-то я понимаю. Как никто другой. Сама через такое прошла. Конечно, нужно идти к машине. Ты прав. Я пойду с тобой, Володя. Я тебя не брошу…
«Все равно его не брошу, потому что он хороший», – насмешливо продекламировал внутренний голос. Мошков знал, почему он ехидничал. Варя хотела идти с ним не для того, чтобы поддержать в пути. В машине были спрятаны алмазы. Вряд ли до них кто-то успел добраться. Лишь бы сам грузовик не угнали.
– Ты знаешь, куда идти? – спросил Мошков.
– Примерно представляю, – кивнула Варя. – Надо подняться выше по течению, а потом переплыть на другой берег. Там есть скит отца Андрея, он эти места как свои пять пальцев знает, так что проводит нас.
– Отец Андрей? Он священник?
– Нет. Святой.
Мошков недоверчиво уставился на нее:
– Настоящий?
– Настоящий, – уверенно подтвердила Варя, кивая. – Возле него – как возле огня в морозную ночь. Он светит. И греет.
– Ох уж эти впечатлительные дамочки!
– Я правду говорю. Сам увидишь. Ну? Пойдем?
– А что, если бандиты туда раньше нас доберутся? – спросил Мошков, тяжело поднимаясь с земли.
– Это невозможно, – убежденно заявила Варя.
– Почему?
– Отец Андрей говорит, что эти места заколдованные. Мол, попасть в его владения могут только желанные гости. Остальные хоть всю жизнь будут бродить вокруг да около, к скиту им не пробраться.
– Тогда он леший, а не святой, – буркнул Мошков, хватаясь за ветку дерева, чтобы не упасть.
«Здорово же он натерпелся из-за меня, – вздохнула Варя. – Змея я подколодная, вот кто! Гадюка. Хотя и у них есть дети, о которых они заботятся. Материнский инстинкт».
– Может, и леший, – согласилась она. – Мне все равно. Он людей насквозь видит. В нем сила есть. Волшебная.
– Волшебная… – повторил Мошков и сплюнул. – Ну, нам на чудеса рассчитывать не приходится, так что потопали.
И они пошли по лесу, держась возле реки, чтобы не заблудиться. Минут через десять Мошков начал покачиваться и оступаться, как пьяный. Пришлось подлезть под его бессильную руку и тащить его на себе.
Очень скоро Варя потеряла счет времени и сделанным шагам. Она механически переставляла ноги, вдыхала кислый запах пота, исходивший от Мошкова, и уговаривала себя не упасть, хотя очень хотелось.
Но главное испытание ожидало впереди. Только выйдя к месту переправы, Варя задумалась о том, как станет переплывать реку с практически отключившимся мужчиной, который весил раза в полтора больше, чем она.
– Володя, – позвала она, – Володя, слышишь меня?
Мошков, лежащий на земле, приоткрыл глаза. Лицо его было уже не бледным, а пепельно-серым.
– Плыть сможешь? – спросила Варя.
Он закрыл глаза, что означало «да».
– Только разуй меня… И одежду стащи… Тяжелая…
«Плохо дело, очень плохо», – решила Варя, но все было еще хуже, чем она думала. Раздев Мошкова, она ахнула. На бедре у него была рана, из которой сочилась кровь. Она пропитала брюки и уже начала подсыхать. Варя не заметила этого прежде, потому что ткань была черная. Она думала, что Мошков просто мокрый после купания в реке, а он ничего ей не сказал. А еще его тело было покрыто синяками и кровоподтеками, отчего кожа казалась пятнистой.
– Почему ты молчал? – спросила Варя, плача. – Почему не попросил перевязать?
Он не отвечал, явно не слыша ее и витая где-то в собственной реальности. Недолго думая, Варя сорвала с себя платье и, поднатужившись, рванула по шву. Наложив жгут на раненое бедро Мошкова, она соорудила тампон и крепко-накрепко примотала его поверх входного отверстия. Прошла ли пуля навылет или застряла в теле? И не была ли потеря крови слишком большой?
Ответов на свои вопросы Варя не знала, да они бы и не помогли теперь. Ухватив Мошкова за безвольно обмякшие руки, она, пятясь, затащила его в воду. Осока секла голую кожу до крови, но Варе было плевать на это. Зайдя в воду по пояс, она перехватила тело Мошкова под мышки.
Теперь стало значительно легче, но примерно на середине реки Варя поняла, что у нее больше нет сил на то, чтобы поддерживать голову Мошкова над водой и держаться на плаву самой. Руки и ноги словно свинцом налились, отказываясь бороться за жизнь. «Нет», – сказала она смерти, но прозвучало это так, что означало, скорее, «да».
И тут Варя услышала голос откуда-то сверху:
– Хватайся.
Она подняла глаза и ничего не увидела сквозь водную пелену. Потом на расплывчатом фоне проступил темный силуэт. Казалось, он стоял на воде, держа в руках длинный посох.
