Июля 10-го отправились мы в 8 часов утра при 7 ¾° тепла и после шести верст пути достигли Крестового мыса. Он состоит из чернозема и возвышается на 35 футов над поверхностью моря, составляя северную оконечность цепи невысоких холмов, простирающихся на запад. В шести с половиной верстах отсюда остановились мы на ночлег при устье реки Крестовой (от 70-ти до 80-ти сажен ширины). На восточном берегу ее построен балаган, и, кроме того, сохранились здесь две развалившиеся юрты и два креста, по-видимому, весьма давно поставленные. От них река и мыс получили свои названия. По полуденной высоте солнца определил я их под 70°43'33'' широты и 159°15' счислимой восточной долготы от Гринвича. Северная оконечность Крестового острова отсюда была на NO 39°00'; высокий холм в середине острова на NO 62°00'; южная оконечность на NO 66°30', а Крестовый мыс на SO 61°00'. Под вечер небо совершенно очистилось, и я снова пеленговал середину Крестового острова на NO 58°00'.
На берегах Крестовой реки находится несколько озер, на которых гнездилось множество диких гусей. Одна стая их, расположенная недалеко от нас, подняла ночью сильный крик. Вдали показался черный медведь, и гуси бежали от него к нам; лошади также приблизились к стану. Мы вооружились чем могли, и приготовились встретить неприятеля, но он не показывался и, вероятно, испугавшись лая нашей собаки, убежал в тундру. Здесь удалось нам палками убить нескольких гусей.
Июля 11-го поутру густой туман застилал всю окрестность, так что в нескольких саженях нельзя было различать предметов. Желая определить широту места и положение Медвежьих островов, я решился остаться сегодня здесь в ожидании ясной погоды, а с тем вместе желая дать отдых утомленным лошадям. Но на другой день туман все еще продолжался, а сильный северный ветер нагнал с моря густые тучи, так что можно было скорее ожидать снега, нежели ясной погоды, что заставило меня, не теряя времени, продолжить путь. Мы отправились 12-го числа около полудня при 2 ¾° тепла. В 13-ти верстах от ночлега переправились мы через речку Балгачову и переночевали в 14-ти верстах при устье речки Куродагины; она шириной только 10 сажен, но довольно глубока. Дорога от устья Крестовой до Куродагины была чрезвычайно тягостна для лошадей: волны, набегая далеко на плоский берег, размачивают грунт, состоящий из песка и глины.
13-го числа удалось мне взять полуденную высоту солнца, которая определила положение нашего ночлега под 70°35'37'' широты. Из десяти расстояний луны от солнца получил я 158°55'36'' долготы.
Река Куродагина – от одной до полутора верст в ширину и при устье разделяется на три рукава, из которых два почти высохли. На восточном берегу ее, около четырех верст от устья, находится хорошо сохранившийся балаган. На западной стороне, в десяти верстах от реки и трех и семи верстах от морского берега, тянется на NW довольно высокая цепь холмов, доходящая до реки Куропаточной. Берег, едва поднимающийся над поверхностью воды, состоит из твердой, сероватой глинистой земли; на нем изредка показывалась тощая трава, и все пространство было покрыто слоями соленых частиц и ракушками. В окрестности лежало множество перьев линявших здесь гусей. Наносного леса встречалось мало, и тот был весьма старый, рассыпавшийся от удара копыт. В некоторых из здешних озер вода была почти совершенно черна, вероятно, от сгнивших в ней дерев.
Июля 13-го расположились мы ночлегом недалеко от довольно высокой горы, которую назвал я Северным Парнасом. С вершины ее осматривал я море. В шести верстах от нас, параллельно с берегом, стояли стеной высокие торосы; за ними носились плавающие льдины. На торосах лежало много наносного леса, и от напора льдов на отмели он то поднимался вертикально, то снова падал, что придавало странную жизнь картине.
Нам удалось убить здесь четырех гусей и двух немков.
Июля 14-го погода была ясная; термометр в полдень показывал 9 ½° тепла. Я воспользовался благоприятным временем и постарался высушить часть моего пороха: он нам был теперь особенно нужен, потому что провиант наш был на исходе, а далее не было надежды встречать линявших гусей, которых можно бить палками. По полуденной высоте солнца мы были под 71°00'56'' с. ш. и 158°10' в. д.; отклонение магнитной стрелки оказывалось 10°00' восточное.
Пополудни отправились мы далее, следуя по низменному берегу, и в тот день проехали вообще 28 верст на W. Здесь был нам случай испытать наш высушенный порох; мы застрелили несколько гусей. Ночевали почти прямо на W от Северного Парнаса.
На другой день отправились мы в путь при 15 ½° тепла и достигли реки Большой Куропаточной устье ее шириной до двух верст, но так мелко, что мы переправились через него вброд. Сегодня проехали мы всего 31-у версту. Цепь холмов, идущая параллельно с берегом, получает от Северного Парнаса SW направление и поворачивается от устья Большой Куропаточной на SO 23°. Здесь начинается так называемый Куропаточий яр, т. е. отвесный высокий берег. Он состоит из слоев никогда не тающего льда, смешанного с черноземом и глиной, и в нем попадаются длинные, тонкие древесные коренья, а в местах, где волны подмывают берег, показываются иногда мамонтовые кости.
Июля 16-го, по полуденной обсервации, широта ночлега оказалась 71°04'20''. Термометр показывал 18 ½° тепла. Мы проехали 17 верст по берегу и достигли устья Малой Куропаточной, которая тут шириной около двух верст и течет между двумя рядами холмов, подмывая восточный; западный находится в четырех верстах от берега. Вероятно, некогда все это пространство составляло дно реки. На западной стороне устья находится балаган, но мы не остановились здесь на ночлег и проехали еще 13 верст далее. От устья Малой Куропаточной сначала берег низменный, но вскоре снова начинается крутой яр вышиной от 30-ти до 35-ти футов; он одного образования с предыдущим. Здесь вырыл я несколько кореньев, большей частью березовых, которые были еще так свежи, как будто только что срубленные с дерева, хотя ближайший отсюда лес находится по крайней мере в ста верстах. Узкая низменность между яром и морем состоит из мелкого белого песка и покрыта полуистлевшими мамонтовыми костями. Здесь не встретили мы наносного леса, хотя песчаные слои показывали, что берег часто покрывается водой.
Июля 17-го находились мы под 70°56'48'' широты и 155°31' счислимой долготы. Термометр показывал 16 ½° тепла. Столь теплая погода в продолжение трех дней заставила бы нас забыть, что мы находились под 70° с. ш. если бы нам не напоминали того вечно замерзшая земля и необозримые ледяные пространства моря. Три дня тому назад кутались мы в зимние шубы, а теперь легчайшая одежда была уже нам в тягость. Солнце в течение 72-х часов не сходило с безоблачного небосклона.
Испарения Ледовитого моря, усиливая преломление солнечных лучей, беспрестанно изменяли положение и окраенность светила: оно то уменьшалось, то принимало эллиптическую форму или, по-видимому, скрывалось за горизонт и вдруг снова поднималось в полном блеске. Такое странное и великолепное явление продолжалось целый день, и, несмотря на нестерпимую боль в глазах от яркого света и сильной рефракции, я не мог налюбоваться волшебной картиной. Ночью на 17-е число, когда солнце стояло на полуночном меридиане, измерял я секстантом горизонтальный и вертикальный поперечники; первый был 37′15′′, а второй 28′20′′.
