Что касается морально-этических норм, то сикхи признают равные права всех людей на земле независимо от их происхождения, в том числе и право защищать свою свободу. Добрые дела делаются не ради какой-либо выгоды в этой или последующей жизни, они естественны, как божественный дар, который можно открыть внутри себя. Злодеяния же, скупость, ненависть, жадность противоестественны человеческой и божественной природе. Любовь надо проявлять в любом повседневном деянии. Недопустимо и греховно всяческое насилие, манипулирование окружающими.
Стоило нам пожелать друг другу спокойной ночи и разойтись по комнатам, как в нашу дверь постучал Носов.
— Я не знаю, что делать, — сказал он. — Ко мне пришли сикхи и просят одеяло. Они говорят, что я должен им одеяла. Я им отдал свое, но их много, и каждый хочет одеяло. У меня только спальник остался.
— Спальник не давай, — посоветовала Тоня. — Сейчас мы все выясним.
Действительно, внизу стояло много сикхов, они были высокие, под метр девяносто, в тюрбанах, с усами и бородами, они улыбались и объясняли, что Носов непременно должен выдать им одеяла. Сикхи сказали также, что хозяйка отправила их к нему и они не просили бы, но часть гостей будет спать на террасе, а там холодно. Без одеял никак нельзя.
Пришлось искать хозяйку, Мирру. Она пришла с ключом и пропела о том, что одеяла в сундуке и она забыла его открыть, но сейчас откроет и всем будет тепло и хорошо. Оказывается, вот зачем в комнате Сергея Носова такой большой сундук!
Утром, проснувшись, мы вышли из комнаты и обнаружили на полу и на столе трех жуков-носорогов. Все они оказались мертвыми. Я тут же помчался будить Носова, у которого были специальные баночки. Как я уже говорил, знаменитый петербургский писатель-жуковед Павел Крусанов попросил его ловить встречающихся по дороге жуков. Но, к моей радости, жуки встречаться с Носовым не хотели. Я методично фиксировал на видеокамеру тщетные поиски жужелиц под камнями и древоточцев в трухлявых пнях и дуплах, дабы показать Крусанову, насколько его страсть к жукам заставляет других заниматься не своим делом, а тем самым ухудшать свою карму.
Сам Крусанов, однако, так не считает. По его мнению, Носова в данном случае следует уподобить Семенову-Тян-Шанскому, который в своих экспедициях собирал образцы флоры и фауны, дабы в Петербурге специалисты смогли изучить их. И раз уж Носов — научный руководитель нашей «экспедиции», то ловля жуков именно то, что он и должен делать.
Мой почти документальный фильм рассказывает о том, как Носов с риском для здоровья ищет жуков на отвесных скалах, в ледяных пещерах, в шерсти огромных кабанов, в бидончиках для подаяний нищих садху, и даже в собственном рюкзаке. Но все тщетно. И вот в Наггаре жуки сами прилетели к нему и сами умерли, дабы не испытывать мучений в тесноте баночек из-под пленки и не ухудшать карму Носова Бабы.
Надо сказать, что у каждого из моих спутников я обнаружил странные привычки. Например, Тоня по утрам умывается и любит принимать душ. И почему-то не любит очередей. На этот раз в туалет и душ очереди не было, но зайти в них не представлялось возможным, потому что наши сикхи использовали дверные ручки этих заведений для намотки на голову тюрбанов. А намотка одного такого тюрбана занимает как минимум несколько минут.
Дастар — головной убор сикха — представляет собой тюрбан, который наматывается из длинного, около пяти метров, куска ткани. По утверждению самих сикхов, труд наматывания окупается сторицей — такой тюрбан весьма практичен, не позволяет быстро пачкаться длинным волосам и хорошо предохраняет голову как от жары, так и от холода. Кроме того, он красив, и главное — является одним из пяти «К»: обязательным религиозным атрибутом, который символизирует честь, самоуважение, храбрость, духовность и верность долгу. В Индии такой головной убор также называется пагри.
По дороге к Урусвати
После завтрака у нас было запланировано посещение усадьбы Рериха, и мы отправились в гору, к его дому. С момента нашего последнего визита в 2008 году изменения, произошедшие в этих местах, были хорошо заметны. Стало больше заборов. Даже дерево при входе в музейный комплекс, обвитое лианой, на которой еще два года тому назад фотографировались гости, теперь было огорожено. Как мне показалось, стало больше письменных обращений: «Зона тишины» — черным по белому на стенде возле дороги, а над дорогой — красный транспарант «Добро пожаловать в Международный мемориальный трест Рериха!».
Справку о семье Рерихов можно найти в любой энциклопедии, но я считаю необходимым посвятить биографии этого замечательного русского художника хотя бы пару страниц. Ведь маршруты моих путешествий часто повторяли его маршруты. Мы «пересекались» и в Изваре, куда я заезжал вместе с писателями во время выступлений по области, и на Алтае, в Верхнем Уймоне, где также есть музей Рериха, а из соседнего поселка Тюнгур начинается путь в сторону священной горы Белухи, и в Ладакхе, и в долине Спити, и здесь, в Наггаре, в доме художника, и в других местах, не обозначенных на географических картах. Причем я намеренно не искал этих встреч, я не являюсь адептом агни-йоги, я не вхожу ни в одно из Рериховских обществ и мне нравятся далеко не все картины Николая Рериха. Просто пути наших путешествий слишком часто совпадают.
Итак, Николай Константинович Рерих родился в 1874 году. Его детство пропито в Петербурге и в Изваре, имении под Петербургом. По настоянию родителей Николай окончил юридический факультет Петербургского университета, а по велению сердца — Академию художеств. Одним из его учителей был самобытный русский художник Архип Иванович Куинджи.
В 1899 году он познакомился с Еленой Ивановной Шапошниковой, барышней талантливой не только в области искусства и философии, но и способной к глубоким мистическим переживаниям. В 1901 году они стали мужем и женой. Летом 1902 года, когда Рерихи работали на раскопках курганов в селе Окуловка Новгородской губернии, родился сын Юрий, а через два года, в октябре 1904 года, родился Святослав.
Все это время Николай Рерих много рисует, участвует в выставках, а в 1916 году по состоянию здоровья покидает Петербург и поселяется в Сердоболе (Сортавала). Через год в связи с отделением Финляндии от России оказывается за границей. В 1920 году Рерихи переезжают в Лондон. Здесь они знакомятся с индийским поэтом Рабиндранатом Тагором, здесь же Елена Рерих встречает двух Великих Учителей — Махатму Морию и Махатму Кут Хуми, которые в своих физических телах посещают Лондон в составе индийской делегации. Это становится отправной точкой в развитии ее учения агни-йога, или Живая этика.
Затем следует переезд в Нью-Йорк и снова работа над картинами, над учением, выставки, встречи. За это время дети Рерихов успевают получить первоклассное образование (в 1923 году, когда семья переезжает в Париж, Юрий, будучи еще студентом Сорбонны, уже известен в научных кругах, он свободно владеет двенадцатью языками и может хорошо объясняться еще на десяти).
Рерихи проводят в Париже лето 1923-го и в сентябре отбывают в Индию. Они много путешествуют, затем поселяются в Дарджилинге, где подготавливают уникальный проект трансгималайской экспедиции. В марте 1925 года из Шринагара начинается долгий путь Рерихов по Центральной Азии. (Младший сын Рерихов, Святослав, не принимал участия в экспедиции, а по поручению отца вернулся в Америку, чтобы продолжить начатое Николаем Константиновичем культурное строительство.)
