После 6 часов плавания мы миновали оставшееся от нас к востоку устье Идапы, или Сиапы, которая берет начало на горе Унтуран, и у истоков которой есть волок, ведущий к Маваке, одному из притоков Ориноко. В Идапе вода белая; эта река вдвое у́же, чем Пасимони, где вода черная.
Ее верхнее течение весьма странно искажено на картах Ла Круса и Сюрвиля, послуживших образцами для всех последующих карт. В дальнейшем, когда я буду говорить об истоках Ориноко, мне представится случай упомянуть о гипотезах, послуживших причиной этих ошибок.
Если бы отец Каулин мог видеть карту, приложенную к его труду, он очень удивился бы, обнаружив, что на ней изображены те фантазии, против которых он возражал на основании точных сведений, полученных им на месте. Этот миссионер просто говорил, что Идапа берет начало в гористой стране, вблизи от тех мест, где живут индейцы амуйсана.
Этих индейцев превратили в амойзана или в амазоне, а началом реки Идапо сделали источник, который в момент своего появления на поверхность земли разделяется на два рукава, текущие в диаметрально противоположные стороны. Такое раздвоение источника представляет чистый вымысел.
Мы расположились лагерем у Raudal Кунури. Ночью шум маленького порога заметно усиливается. Наши индейцы утверждали, будто это верное предзнаменование дождя. Я вспомнил, что горцы в Альпах очень верят в такую же примету
[257]. И действительно, задолго до восхода солнца пошел дождь. Впрочем, обезьяны Araguato своим протяжным воем предупредили нас о близком ливне задолго до того, как усилился шум порога.
14 мая. Mosquitos и в особенности муравьи прогнали нас с берега раньше двух часов ночи. Мы думали прежде, что последние не ползают по веревкам, с помощью которых обычно привязывают гамаки; но либо это убеждение неправильно, либо муравьи падали на нас с верхушек деревьев; во всяком случае мы с трудом избавились от несносных насекомых.
По мере того как мы двигались вперед, река становилась у́же; ее берега были такие болотистые, что Бонплану стоило большого труда добраться до подножия ствола Carolinea princeps, отягощенного крупными пурпурными цветами. Это дерево – лучшее украшение здешних лесов, как и лесов на Риу-Негру. Днем мы несколько раз измерили температуру воды в Касикьяре.
На поверхности реки она равнялась всего 24° (при температуре воздуха 25,6°); температура воды в Риу-Негру почти такая же, а в Ориноко на 4–5° выше. Оставив к западу от себя устье Каньо-Катерико, в котором вода черная и необыкновенно прозрачная, мы покинули русло реки и пристали к острову, где расположена миссия Васива.
Окружающее ее озеро имеет в ширину одно лье и сообщается при посредстве трех проток с Касикьяре. Местность вокруг болотистая и очень неблагополучная по лихорадке. Озеро, вода в котором при проходящем свете желтая, в период сильного зноя высыхает, и тогда даже индейцы не выдерживают миазмов, поднимающихся от ила.
В день нашего прибытия я начертил план Васивы. Часть деревни была перенесена в более сухое место к северу, и это изменение стало причиной длительной ссоры между губернатором Гвианы и монахами.
Губернатор утверждал, что последние не имели права переносить свои деревни без разрешения гражданских властей; но так как он совершенно не знал, где находится Касикьяре, то адресовал свои упреки миссионеру Каричаны, который живет за 150 лье от Васивы и не мог понять, о чем идет речь.
Такие географические ошибки весьма часты в стране, управляемой обычно людьми, никогда не имевшими карты подведомственных им владений. В 1785 году отца Валора назначили в миссию Падамо, предписав ему «немедленно отправиться к оставшимся без пастыря индейцам». Между тем прошло уже больше 15 лет, как деревни Падамо не существовало, а индейцы убежали al monte.
С 14 по 21 мая мы все время ночевали под открытым небом; однако я не могу назвать тех мест, где мы располагались лагерем. Эти края такие дикие и так редко посещаются, что индейцы не знают – если не считать нескольких рек – названий тех пунктов, которые я наносил на карту по компасу.
На протяжении целого градуса я не имел возможности определить широту путем наблюдения над звездами. После того как мы миновали место, где Итинивини отделяется от Касикьяре и течет на запад к гранитным холмам Дарипабо, берега стали болотистыми, с зарослями бамбука. Эти древовидные злаки достигают в вышину 20 футов; к верхушке их стебель всегда изгибается.
Они представляют новый вид с очень широкими листьями. Бонплану посчастливилось найти один экземпляр в цвету; я упоминаю об этом потому, что до настоящего времени роды Nastus и Bambusa Schreb. различали очень плохо и что в Новом Свете крайне редко удается видеть эти гигантские злаки цветущими.
Мутис 20 лет собирал гербарий в местах, где Bambusa Guadua Humb. et Bonpl. образует болотистые леса шириной в несколько лье, но ему ни разу не удалось раздобыть ее цветок. Мы послали Мутису первые колосья Bambusa Schreb. из долин Попаяна, отличающихся умеренным климатом.
Почему органы оплодотворения так редко развиваются у представителя туземной флоры, обнаруживающего такой мощный рост как на уровне океана, так и на склонах гор до высоты в 900 туазов, то есть до субальпийского района, где климат в тропическом поясе напоминает климат Южной Испании? Bambusa latifolia Humb. et Bonpl., вероятно, характерна для бассейнов Верхнего Ориноко, Касикьяре и Амазонки; это общественное растение, как и все злаки из подсемейства Nastoideae; однако в той части Испанской Гвианы, по которой мы путешествовали, оно не образует больших сообществ, называемых испаноамериканцами Guaduales, то есть бамбуковые леса.
Первый лагерь выше Васивы мы разбили сравнительно легко. Мы нашли клочок сухой, не поросшей кустами земли к югу от Каньо-Курамуни, в том месте, где обезьяны-капуцины
[258], распознаваемые по черной бороде и грустному суровому виду, медленно прогуливались по горизонтальным ветвям Genipa L. Следующие пять ночей были очень тяжелыми, так как мы приближались к бифуркации Ориноко.
