В октябре 1797 года Вильгельм с семьей отправился в Париж, Александр с Леопольдом фон Бухом в Зальцбург, где провел зиму 1797/1798 года, занимаясь геологическими и метеорологическими исследованиями.
Здесь ему подвернулся было случай отправиться в Африку. Он познакомился с богатым английским лордом Бристолем, большим любителем изящных искусств, древностей и т. п., задумывавшим поездку в Египет. Пораженный познаниями Гумбольдта в истории и археологии, Бристоль предложил ему отправиться вместе.
Путешествие должно было совершиться по Нилу до Ассуана; издержки брал на себя Бристоль. Гумбольдт согласился и отправился в Париж для приобретения необходимых инструментов. В Париже он должен был ждать письма Бристоля и затем присоединиться к нему. Но письма он не получил, а вместо того Гумбольдт узнал, что лорд Бристоль арестован по приказу Директории, заподозрившей в его путешествии политическую интригу со стороны Англии.
За этой неудачей последовало несколько других. Вообще время тогда было не совсем благоприятное для больших экспедиций. Брожение, охватившее всю Европу, беспрестанные войны, политические передряги не оставляли в покое и мирных ученых. Правительства, подозрительно следившие друг за другом, не доверяли и ученым путешественникам, склонны были подозревать в их экспедициях тайные политические цели.
Политическая неурядица помешала путешествию Гумбольдта в Египет; из-за нее же он должен был отказаться от планов кругосветного плавания. В Париже он узнал, что директория намерена снарядить экспедицию вокруг света с научными целями под начальством капитана Бодэна. В качестве натуралистов ее должны были сопровождать Мишо и Бонплан. Гумбольдт поспешил познакомиться с ними и особенно близко сошелся с последним, молодым ботаником, страстно преданным своей науке и, так же как Гумбольдт, мечтавшем о путешествии.
Экспедиция, однако, не состоялась. Финансы Франции были в самом плачевном состоянии, а между тем непрерывные войны, которым и конца не предвиделось, требовали больших издержек. Ввиду этого директория решила отказаться от экспедиции.
Думал было Гумбольдт присоединиться к экспедиции французских ученых в Египет, но поражение французского флота от Нельсона при Абукире прекратило сношения Франции с Александрией.
В то время как эти различные планы составлялись и терпели крах, Гумбольдт жил в Париже, вращаясь главным образом в кругу ученых. Париж понравился ему и навсегда остался его любимым городом. Он перезнакомился и подружился с самыми выдающимися натуралистами и математиками того времени и приобрел огромную популярность во французском обществе.
Осенью 1798 года случилось ему познакомиться с шведским консулом Сквельдебрандом, который отправлялся в Алжир с подарками дею от шведского правительства. Гумбольдт решил воспользоваться этим случаем для путешествия по Африке. Консул охотно согласился перевезти его в Алжир, и Гумбольдт, запасшись необходимыми инструментами, отправился вместе со своим новым другом, Бонпланом, в Марсель, куда должен был явиться шведский фрегат, чтобы перевезти консула и его спутников.
Но тщетно они ожидали его в течение двух месяцев, ежедневно взбираясь на гору «Notre Dame de la Garde», откуда открывался широкий вид на море и можно было видеть приближающиеся корабли, – фрегат не являлся, и, наконец, пришло известие, что он сильно пострадал от бури и не явится раньше следующего года.
Возвращаться, однако, было чересчур обидно, да и вид моря раззадорил жажду к путешествиям; поэтому друзья решили ехать во что бы то ни стало. В Марселе стояло небольшое судно, отправлявшееся в Тунис; капитан его взялся перевезти наших путешественников. К счастью, вовремя пришедшее известие об аресте всех французов в Тунисе удержало Гумбольдта.
При таких условиях нечего было и думать о путешествии в Африку. Ввиду этого Гумбольдт и Бонплан решились отправиться пока в Испанию и там поискать случая к дальнейшему путешествию. Америка, Африка, Азия – для них было в сущности безразлично: все страны одинаково новы и, стало быть, одинаково интересны; им хотелось, собственно, увидеть тропический мир, ознакомиться с тропической природой.
Пока приходилось довольствоваться той, которая была под руками. Впрочем, и в ней имелось достаточно материала для исследований: во время поездки по Испании Гумбольдт определил высоту многих пунктов, изучал климатические условия страны, орографию и прочее; Бонплан собирал растения.
В начале февраля 1799 года они прибыли в Мадрид. Здесь Гумбольдт ознакомился с местными учеными и знатью – и ему удалось, наконец, привести в исполнение давно задуманный план. Саксонский посланник Форель познакомил его с испанским министром иностранных дел, доном Луисом Урквихо, который отнесся к его планам вполне сочувственно и помог устроить ему аудиенцию у короля.
Привыкший беседовать и ладить с сильными мира, Гумбольдт сумел заинтересовать короля настолько, что последний дал ему разрешение посетить и исследовать испанские владения в Америке и Тихом океане без всяких стеснительных условий и обязательств.
Местным властям были разосланы предписания оказывать путешественникам всякое содействие; Гумбольдт и Бонплан получили паспорта и разрешение пользоваться астрономическими и геодезическими инструментами, снимать планы, определять высоты, собирать естественные произведения, которые покажутся им интересными, и пр.
Со стороны подозрительного испанского правительства, ревниво оберегавшего свои владения от посторонних взоров, такая доверчивость – да еще в тревожное, смутное время – была поистине замечательным явлением. «Никогда путешественник не получал такой неограниченной свободы действий, – говорит по поводу этого сам Гумбольдт, – никогда испанское правительство не оказывало такого доверия иностранцу».
Но если легко было получить разрешение, то воспользоваться им оказалось довольно трудно, благодаря все той же политике. Порт Корунья, откуда Гумбольдт и Бонплан намеревались отплыть в Америку, был блокирован английскими кораблями, так как Испания в то время воевала с Англией. Пришлось дожидаться удобного случая, чтобы проскользнуть незаметно мимо англичан. В ожидании его наши путешественники продолжали заниматься научными исследованиями.
Между прочим Гумбольдту удалось открыть важный в практическом отношении факт: быстрое понижение температуры воды при приближении к мели. Оказалось, что термометр во многих случаях выдает существование последней раньше, чем лот, и, таким образом, может предупредить моряка о близкой опасности.
Наконец наступил давно желанный день. Сильная буря заставила английские корабли удалиться от испанского берега в открытое море, и капитан корвета «Писарро», на котором отправлялись Гумбольдт и Бонплан, решил воспользоваться этим случаем.
Свои ощущения в день отъезда Гумбольдт выражает в письме к Фрейеслебену: «Голова моя кружится от радости. Какую массу наблюдений соберу я для своего описания строения земного шара!» И к Моллю: «Я буду собирать растения и минералы, производить астрономические наблюдения при помощи превосходных инструментов, исследовать химический состав воздуха…
