Орнамент состоял из водяных колес среди волн, которые вращались и вращались, пока не навлекли на мир разорение и несчастья. Родители принесли это одеяние дочери, и она с криком «Да-да! Вот оно!» как безумная схватила его. Она почувствовала себя почти как в раю. Затем через четыре или пять дней ее болезнь усилилась, и вскоре она умерла, прижимая фурисодэ к груди. Вид ее, даже в смерти, держащей в руках это платье, вызывал глубокую печаль и сожаление. Что ж, пришло время родителям расстаться со своим ребенком, и в храме Хоммёдзи в районе Хонго были проведены все необходимые ритуалы. Что касается украшенного фурисодэ, то, поскольку девушка его так любила, родители положили его на ее гроб в качестве какэмуку (покрова) и отправили все в храм. Со временем священники из Хоммёдзи продали одеяние в лавку подержанных вещей, а в 9-м месяце того же года его снова принесли в храм и снова в виде покрова на гроб, но священники не обратили особого внимания и опять продали фурисодэ, как обычно, старьевщику. В следующий раз точно так же расписанное одеяние и так же в качестве покрова попало в храм от одного прихожанина на 18-й день 1-го месяца 3-го года Мэйрэки (2 марта 1657), и это был уже третий раз, когда одно и то же одеяние попадало в храм. Это, наконец, привлекло внимание нассё (служитель храмовой канцелярии) и бансо (служка), которые подумали, что это странно. Что это фурисодэ в третий раз возвращается в храм неспроста. И рассказали обо всем настоятелю. После размышлений настоятель сказал: «Это действительно серьезный случай. В высшей степени непонятно, как это одеяние попадало в руки наших прихожан не один, а два и три раза. И что еще более загадочно, что все усопшие были молодыми девушками. Я справлюсь у сэсю (поставщик похоронных принадлежностей) об этом». И, будучи ответственным за похоронные службы, он спросил у сэсю об истории этого фурисодэ. И сэсю отвечал: «Мне очень стыдно, что вы меня об этом спрашиваете, но однажды наша дочь отправилась по делам в район Асакуса, увидела это фурисодэ в лавке торговца подержанной одеждой и стала настаивать на его покупке. В соответствии с ее желанием мы купили это одеяние, и в тот же самый вечер она свалилась в жестокой лихорадке. Но это еще не все, она начала бредить, как лунатик, крепко прижимая одеяние к себе при этом. Вся моя семья прикладывала огромные усилия, чтобы забрать одеяние, но она не позволяла. С того дня она начала стремительно худеть и вскоре умерла». Настоятель кивнул и рассказал детали происхождения этого загадочного одеяния и как оно уже дважды попадало в храм в виде какэмуку (покрова). Услышав рассказ, сэсю пришел в ужас и сказал, что, если продать фурисодэ еще раз, это принесет такое же несчастье еще кому-нибудь. «Я не хочу, чтобы такое произошло, и поэтому думаю, что лучше всего по окончании похоронной церемонии эту одежду сжечь». Настоятель кивнул и ответил: «Действительно, это мудрое решение. Да-да». Затем, когда похоронная церемония закончилась и люди разошлись, священники принесли трехфутовую жаровню, чтобы сжечь одеяние. Скомкав фурисодэ, они сунули его в огонь и встали вокруг, распевая молитву: «Пусть души трех женщин скорее попадут в рай. Мы поклоняемся тебе, Цветок мудрости. Ты спас нас, принеся книгу удивительного Закона!» Сразу же после того, как они сунули одежду в огонь, с севера налетел вихрь настолько сильный, что поднятые им песок и пыль почти полностью закрыли небо и грозили накрыть весь мир черным покрывалом. Люди в храме смотрели друг на друга в ужасе, говоря, что это не может быть случайностью. И в это время горящее одеяние было подхвачено ветром и занесено под высокий потолок главного помещения храма. Стоящие вокруг не успели сказать даже «Ах!», как храм и жилища священников оказались объяты пламенем. Огонь становился все яростней, пока не стал источником великого бедствия. Так случился пожар, известный как фурисодэ кадзи (пожар платья с широкими рукавами), который выжег почти весь город и о котором люди говорят до сих пор.
Мэйги рякудэн (Короткие заметки о жизни известных куртизанок)
Такао
Первая Такао блистала в период старого Ёсивара, и звали ее Мёсин Такао. Также она была известна как Комоти Такао (Такао с ребенком), так как она имела обыкновение прогуливаться в сопровождении кормилицы, которая несла ее ребенка.
Вторая Такао была известна как Датэ Такао.
Третьей была Сайдзё Такао, которую выкупил некий Сайдзё Китиэмон (слуга тюнагона[1 Т ю н а г о н — второй придворный чин. (Примеч. пер.)] Кии) и увез в свою родную провинцию (Кии). Другой источник говорит, что ее выкупил Сайдзё Китибэй — мастер лаковых изделий при дворе сёгуна.
Четвертую Такао называли Асано Такао. Говорят, что ее выкупил или Асано Ики-но ками, или Асано Инаба-но ками. Оба они были даймё. Согласно списку даймё, опубликованному в 4-й год Мэйрэки (1658), Асано Ики-но ками, похоже, был внуком знаменитого Асано Нагамаса[2 Асано Н а г а м а с а (1546—1610) — родственник и соратник Тоетоми Хидэёси. (Примеч. пер.)].
Пятая Такао звалась Мидзутани Такао. Ее выкупил Мидзутани Рокубэй — банкир при князе Мито. Позднее она сбежала со слугой Мидзутани — пожилым человеком 68 лет. Затем она вышла замуж за Хандаю Рёуна, а позже стала любовницей Макино Суруга-но ками (даймё), но снова сбежала с одним из служащих последнего по имени Коно Хэйма. Далее мы видим ее женой парикмахера из Фукугава, затем женой актера по имени Содэока Масаносукэ и, наконец, женой торговца маслом из Микаватё. Конец ее полиандричной карьере положила внезапная смерть на улице перед храмом Дайондзи.
Шестую Такао называли Дадзомэ Такао. Ее выкупил красильщик по имени Дзиробэй. Говорят, она была очень красива и превосходила всех своих предшественниц (кроме пятой, о безнравственности которой мы уже говорили), будучи к тому же искусной в письме (одно из необходимых качеств дамы) и обладая спокойными и тонкими манерами. При своих женских качествах и воспитании ей сам Бог велел стать женой господина с положением, но она вышла замуж за Дзиробэя, который не только находился в стесненных финансовых обстоятельствах, но был на редкость уродлив. Странный союз, однако, оказался удачным, и пара жила в счастье и любви. Вкратце история их брака такова. Красильщик Дзиробэй, работавший на хозяина, однажды пошел с приятелями в Ёсивара поглазеть на прогуливающихся юдзё. Здесь он и увидел свою будущую жену. Будучи ошеломленным ее красотой и грациозностью, он подумал, что если бы он смог только приблизиться к ней, то мечта всей его жизни была бы осуществлена. Но в те времена встреча обычного бедного ремесленника с юдзё такого ранга была, конечно, невозможна, и Дзиробэй впал в отчаяние. Ситуация так подействовала на него, что его расстроенный вид по возвращении домой привлек внимание хозяина. Не имея сил хранить секрет, Дзиробэй открылся, и тот призвал его усердно работать, чтобы накопить достаточно денег на оплату юдзё, ведь, в конце концов, это всего лишь вопрос денег. Более года Дзиробэй усердно трудился день и ночь и в результате жесточайшей экономии умудрился собрать сумму, достаточную для оплаты агэдай за юдзё такого класса, как Такао. Как только нужная сумма оказалась у него на руках, он поспешил в Ёсивара, так как опасался, что, если он промедлит, кто-нибудь выкупит объект его любви и он потеряет ее навсегда. Когда он явился в квартал в платье ремесленника, выглядящий грязным и неуклюжим, с всклокоченными волосами и щетинистой бородой, у него возникли определенные проблемы на пути к Такао, но все же он попал к ней и смог без утайки открыться. Ее женское сердце было глубоко тронуто таким подтверждением искренней любви, и она пообещала выйти за него замуж по истечении срока ее контракта. Свое обещание она впоследствии выполнила, а Дзиробэй открыл в городе собственную мастерскую и со временем разбогател. Однако, поскольку он не был особо искусным в своем ремесле, благосостояние пришло со стороны покупателей, которые посещали мастерскую, чтобы взглянуть на знаменитую романтическую красавицу.
