…Даша плакала, уткнувшись в плечо рядом сидящей женщины. В ее сознании не укладывалось то, что с ней нет ее командира – всегда веселой и жизнерадостной Маши Лапуновой. И хотя в октябре это был уже третий самолет, не вернувшийся с задания, ей не верилось, что теперь это – экипаж Маши. Ведь она так любила жизнь! Она презирала разговоры о смерти. И если в ее присутствии кто-то из девчат, удрученный потерей подруг, вдруг начинал говорить о том, что здесь, на фронте, каждый завтрашний день может стать последним, она резко обрывала и отчитывала: «Не думай об этом! Как только в тебе зарождается эта мысль – ты уже не боец. Ты потеряла уверенность, а это значит, что в бою ты промахнешься. И в живых останутся еще несколько фашистов, которые сегодня или завтра оставят кого-то вдовами, кого-то сиротами!». И вот сегодня Маша не вернулась.
Маша… Навсегда это имя осталось в памяти Даши! Однажды Маша рассказывала своим подругам, как попала на фронт.
– Шел обычный день полетов в авиашколе, где я была инструктором. Взлет – посадка… Взлет – посадка… Менялись учлеты, не менялась только летчик-инструктор. И вдруг вызов к начальнику школы.
– Ну что ж, Лапунова, видимо, твои просьбы – послать на фронт – сам бог услышал. На, читай, – сказал начальник, протягивая ей бумагу.
И Маша прочитала приказ Народного Комиссара Обороны СССР от 8 октября 1941 года, в котором говорилось о формировании трех женских авиационных полков под общим командованием Героя Советского Союза Марины Михайловны Расковой.
У нее перехватило дыхание – она едет на фронт в женский полк! От радости она чуть со стула не свалилась и, стараясь совладать с волнением, двумя руками сжала шлемофон и, закрыв глаза, потрясла головой.
– Ты что, не рада? – спросил начальник, лукаво прищурив глаза.
– Я? Не рада?! – встрепенулась она. – Да я вас сейчас люблю больше всех, – запинаясь от волнения, выпалила она.
– Ну вот, это другое дело, – с улыбкой произнес начальник, поднимаясь из кресла. – Даю тебе два дня на сборы и расставания. Можешь быть свободна.
На пункте сбора летного состава, где работала отборочная комиссия, она впервые увидела Марину Раскову. Открытое, приветливое лицо, спокойный взгляд серых глаз. Такое знакомое по фотографиям в газетах и журналах, и все-таки какое-то не такое. В первые дни Маша долго и внимательно присматривалась к своему командиру и только потом поняла, что начавшаяся война и на ее лице оставила свои отпечатки.
Маша любила своих подруг-однополчан. Да и как их было не любить. Вот – Надя. Она – штурман самолета. Сколько раз в непогоду выводила она их подбитую и потрепанную «пешечку» точно на цель, а потом – на аэродром. А как она накрывала цели! Почти всегда бомбы ложились точно в цель. Бомбы… бомбы… бомбы… Ими распоряжалась Даша Чалая. Сколько труда она вкладывала в их подготовку. Ни разу на их самолете не отказали сбрасыватели и пулеметы. А ведь у других были такие случаи. И как она только умудрялась подвесить и зарядить все в короткое время. Да разве это девичье дело – таскать «сотки», снаряжать ленты, мерзнуть по четырнадцать часов на холоде, одной стоять в карауле!?
Однажды они всей эскадрильей до слез смеялись, когда Дашу напугал заяц, а через два дня все удивлялись тому, как Даша, будучи в карауле ночью, задержала рослого диверсанта. И когда вчера она вдруг неожиданно попросила дать ей рекомендацию для вступления в партию, Маша тут же села ее писать.
«…В короткий срок, изучив сложную технику, она помогала изучать ее своим товарищам. Скромная, прямая с товарищами, она завоевала себе авторитет и пользуется большим влиянием…
Рекомендуя в кандидаты партии, уверена, что тов. Чалая оправдает это высокое звание своей преданностью, своей честностью и боевой работой.
Член партии с августа 1939 года Лапунова Мария Михайловна. Партбилет № 2680292».
…Каждый год 2 мая проходящие мимо сквера у Большого театра москвичи и гости столицы останавливаются, глядя на обнимающихся и плачущих женщин. Немного их осталось, боевых подруг из 125 гвардейского бомбардировочного авиационного полка имени Героя Советского Союза Марины Расковой. Время неумолимо берет свое. Но каждый год, именно в этот день, они собираются в этом сквере. В лучах солнца серебрится седина, ярко сверкают награды. Их много – боевых и трудовых.
Боевые подруги, которых война сдружила на всю жизнь, обмениваются адресами, фотографиями, достают фронтовые газеты, боевые листки. Это память тех дней. Суровых и тяжелых. Это реликвии, место которым – в памяти и в музеях. Среди них есть и партийная рекомендация 1942 года, которую бережно хранит ветеран войны, бывший мастер по боевому вооружению, а ныне служащая академии Дарья Андреевна Василькова (Чалая). Кое-что потерялось в годы войны под бомбежками, в переездах, сгорели в землянке фронтовые фотографии, а вот этот, пожелтевший от времени листок, всегда и везде был с нею, вместе с партийным билетом.
Необычное задание
Тяжело нагруженный самолет, надрывно гудя моторами, с трудом оторвался от заснеженной полосы и взял курс к линии фронта.
В самолете было холодно и неуютно. Подняв воротник полушубка и устроившись поудобнее среди многочисленных ящиков и мешков, предназначенных для партизан, Георгий Долгих приник к иллюминатору. Внизу было темно. Лишь где-то вдали в нескольких местах тускло мерцали догоравшие после дневной бомбежки пожарища.
Набрав высоту, командир корабля убрал газ, и по тому, как притихли экипаж и товарищи, Георгий Долгих понял – приближается линия фронта. «Какая она отсюда, с воздуха?» – подумал он, всматриваясь вниз.
Как человек, немало хлебнувший за три года войны, он хорошо представлял себе передовую на земле с ее хаосом звуков и неожиданной, гнетущей тишиной. По давнему опыту он знал, как много неожиданностей таится в каждой минуте встречи с ней, и поэтому не успокаивал себя обманчивыми надеждами, что в воздухе – это не на земле.
Не раз, возвращаясь с заданий на свой аэродром, Георгий печально отмечал пустующие стоянки и отсутствующие взгляды «королей матчасти». Нередко, пробираясь сквозь леса и болота Псковщины и Смоленщины, он натыкался на обгоревшие обломки и выжженную землю. Их было много, этих страшных и молчаливых находок – и поросших травой, и сгоревших недавно. Сколько их, незнакомых друзей, ради которых он исходил и объездил сотни километров, отыскивая поляны и поля, пригодные для аэродромов, полегло здесь, в этих глухих и недоступных местах?
Неспокойно было у Георгия на душе. Может быть потому, что он впервые летел в тыл врага. А может быть потому, что все думы его сейчас были связаны с необычным для него заданием.
…Все началось неделю назад. Вызвавший Георгия к себе в штаб начальник тыла 15-й воздушной армии, развернув карту и показывая на ней обширный район на севере-западе Калининской области, сказал: «Вот в этом районе действует 3-я партизанская бригада. Командует ею подполковник Алексей Петрович Гаврилов. Твоя задача: совместно с партизанами провести инженерную разведку местности, уточнить пригодные под аэродромы площадки и при возможности провести подготовительные работы».
