– Я бы удивился, если бы увидел в этом кабинете Валеева, – сказал Артем. Он вытащил из папки стопку документов и принялся аккуратно их раскладывать. Следователь исподлобья следил за ним. – Вы так смотрите на меня, будто я змей оттуда достаю, – усмехнулся Павлов, поймав неприязненный взгляд Дрозда. – Прошу, Геннадий Яковлевич…
– Что это?
– Ходатайство об освобождении моего подзащитного. Надеюсь, теперь вы снимете с него обвинения в хранении оружия?
– На каком основании? – Дрозд понимал, что этот раунд он проиграл, но у него не хватало мужества признать поражение.
Павлов с бесстрастным выражением лица вынул следующий лист.
– Это копия заявления в районное отделение полиции. Заявление в связи с покушением гражданина Валеева на причинение гражданке Гончаровой телесных повреждений, сопряженных с угрозой убийством. Вчера он напал на Светлану Викторовну, и ей чудом удалось избежать травм, а возможно – и смерти. А все потому, господин следователь, что вы вовремя не приняли необходимые меры. Есть много свидетелей этого отвратительного происшествия, Валеева разыскивают. Еще вопросы? Может, хотите послушать аудиозапись их задушевной беседы?
Нет, Дрозд не хотел ничего такого слушать.
– Полноте, Геннадий Яковлевич, – спокойно произнес Павлов. – К «Зигзагу» Соловьев никакого отношения не имеет, вы сами это прекрасно знаете. Валеев подбросил пистолет в сейф Соловьева, это вам также известно. Кредитные карты и поддельные векселя – тоже работа Валеева. Недостатки, выявленные аудиторской проверкой, обжалованы. С самого начала было ясно, что они притянуты за уши. Связь Соловьева с Ракитиным ничем не подтверждена. Остается…
– Похищенный кредит, – закончил за адвоката Дрозд. – Между прочим, семьдесят два миллиарда.
– Это крупная сумма, – кивнул Павлов. – Но это не та категория преступлений, по которым обвиняемый должен находиться в изоляции от общества, тем более когда это человек с безупречной репутацией, имеющий постоянное место проживания в Москве, ранее не судимый, вдобавок имеющий проблемы со здоровьем. Кстати, вот очередное ходатайство о запросе движения денежных средств с расчетных счетов «Сатурна». Хотя, как мне видится, это должен делать не адвокат, а следователь. Или я не прав?
Дрозд молчал. Соловьева придется выпускать, у него нет иного выхода.
– Я сообщу вам о своем решении, – с ледяным спокойствием сказал он.
– Мы все будем ждать этого с нетерпением. Прошу вас, не тяните, господин следователь. В тюрьме каждая минута как нож, а жизнь – кусок хлеба, и этот нож кромсает человека, отрезая от него по крупинке жизнь. Простите за банальность. Всего доброго.
Они вышли, а Дрозд продолжал сидеть с каменным лицом.
Звенья одной цепи
Павлов привез Гончарову в офис.
– Ничего не бойтесь, – сказал он, распорядившись, чтобы принесли кофе. – Валееву сейчас не до вас. Он наверняка уехал из города, но Станислав все равно какое-то время будет с вами.
– Спасибо, – проговорила Светлана Викторовна.
– Пока не за что. Давайте окончательно решать вашу проблему, я ведь обещал вам.
Артем позвонил куда-то и, договорившись о встрече, сказал:
– Все отлично, вас ждут сегодня в пять вечера. Вот адрес и телефон.
– Большое вам спасибо!
– Не за что. Потом мне перезвоните, ладно?
– Обязательно.
Когда Гончарова ушла, в кабинет заглянул Еремин.
– Заходи, Олег. Как успехи?
– Все хорошо, Артемий Андреевич. Только бы не сглазить, – сказал юрист, присаживаясь за стол. – Правда, пришлось немного в шпионов поиграть. Я был уверен в экспертах, но меня не покидали сомнения, что возможна подделка заключения руками следователей. Пришлось на месте знакомить Коренко с результатами экспертизы.
– Убийство? – коротко спросил Павлов, и Еремин кивнул.
– С большой степенью вероятности. И телесные повреждения он получил до наступления смерти. К слову, подпись на протоколе допроса тоже оказалась поддельной. Как я и предполагал, – сказал Олег. – Уже подготовлены необходимые жалобы.
– А что с деньгами? – вдруг спросил Павлов. – Я имею в виду целевой кредит.
Еремин пожал плечами.
– Судя по выписке, деньги ушли за рубеж. Сейчас пытаются установить, через какую фирму проведена операция.
«Ракитин, Соловьев… не является ли все это звеньями одной цепи?» – подумал Павлов. В памяти снова всплыла фамилия некоего Шульги, о которой говорила Гончарова. Может, стоит взяться с этого края?
– Ракитина хочет полной реабилитации мужа, – серьезно сказал Еремин. – Она готова идти до конца, независимо от того, во сколько ей это обойдется.
– Негоже сейчас говорить о деньгах, когда она мужа хоронит… В общем, работай, Олег. Можешь прессу подключить в случае чего, – предложил Артем.
После упоминания о прессе перед лицом адвоката тут же материализовалось лицо Полины. Он с удивлением открыл для себя, что с огромным удовольствием встретился бы с ней еще раз.
Когда Олег ушел, он позвонил ей.
– Привет. Не отрываю? – поинтересовался он.
– Нет. Я вспоминала тебя, – сказала девушка.
– Правда? Это тешит мое самолюбие.
– Врешь ты все, Павлов, – рассмеялась Полина. – Я действительно скучала.
– Хочешь, вечером встретимся?
– У тебя?
Павлов на мгновенье опешил, но тут же взял себя в руки.
– Да хотя бы и так. Тебя забрать?
– Ты забыл, что я тоже на машине? Я сама приеду, Артем. Только скажи время и адрес.
Павлов продиктовал Полине, как найти его дом, и они попрощались.
Я действительно скучала. Артем задумчиво покачал головой.
Палка в колесе
– Ты отпустил его?
– Пока нет. Но я сделаю это. Формально Павлов прав на все сто, – мрачно сказал Дрозд, ковыряясь вилкой в салате. Они сидели с Блинковым в летнем кафе. Анатолий потягивал грейпфрутовый сок, Дрозд заказал двести граммов коньяка и медленно цедил, закусывая мелко нарезанными дольками лимона. – И я сразу же схлопочу «строгача», – добавил Дрозд.
– Почему?
– Любое освобождение арестованного – брак в работе. Мол, нечего было «закрывать», если потом возможна реабилитация.
– При чем тут реабилитация? – удивился Блинков. – Ты разве прекратил уголовное дело?
– Нет. Но и того, что уже наковырял Павлов, достаточно, чтобы вчинить мне такой иск о возмещении морального вреда, что я без штанов останусь, – сказал Геннадий Яковлевич, делая маленький глоток из пузатого бокала. Он вытер салфеткой губы и произнес: – Толя, давай решать. Он мне уже весь мозг вынес, этот ваш адвокат недорезанный, он – как палка в колесе. Клянусь, я скоро не сдержусь и морду ему набью.
