– Сейчас вас однозначно к нему не пустят. Но я поговорю со следователем.
Он попрощался с женщиной, быстро заполнил ордер (заполненные бланки ордеров всегда были при нем, так как жизнь полна неожиданностей) и поехал в Бумажный переулок, где располагалось здание Следственного комитета.
На допросе
– Ждите здесь, – сказал Коренко, обращаясь к оперативникам, сопровождавшим Соловьева. Сам он подошел к двери, на которой была пришпилена табличка: «Заместитель начальника отдела по расследованию преступлений в сфере экономической деятельности Дрозд Геннадий Яковлевич».
Он постучал в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошел внутрь. За огромным, практически пустым столом восседал тучный человек с массивной челюстью. Увидев Коренко, он оторвался от бумаг:
– Привет. Проходи.
Несмотря на внушительные габариты, голос его звучал мягко, даже как-то приторно, словно успокаивал.
Откашлявшись, следователь подошел к столу и положил перед Дроздом пухлую папку.
– Вот, Геннадий Яковлевич. Здесь все. И там еще опера тащат кипу, что из банка изъяли. А это, – он вытащил из пакета большой увесистый конверт, на котором сплошь и рядом синели свежие печати, – самое интересное.
– Понятно, – сказал Геннадий Яковлевич и потер переносицу. – Где он?
– Его сейчас приведут.
– Все, благодарю за службу, – произнес Дрозд. – Я вызову, если что.
– Да, еще, Геннадий Яковлевич…
Дрозд вопросительно посмотрел на подчиненного.
– Когда мы уезжали, там появился не кто иной, как Павлов. Ну, этот самый… В передачах выступает.
– Адвокат?
– Да. Между прочим, член городской Коллегии адвокатов. И, насколько я понял, он за этого банкира решил впрячься.
Брови Геннадия Яковлевича поползли наверх.
– А они что, знакомы? – недоверчиво спросил он и гулко забарабанил пальцами по столу. – Ладно, иди. Скажи, пусть Соловьева в сто седьмой отведут.
Когда Коренко вышел, Дрозд набрал чей-то номер.
– Алло! Толя? Доброго времени суток. Я тебе не мешаю? Ага, я тоже рад слышать твой голос. Скажи мне, свет очей моих, ты в курсе, кто «вписался» за этого «сатурновца»? Нет? Так вот, докладываю, это Павлов собственной персоной. Гроза и зубная боль всей правоохранительной системы, ха-ха…
Какое-то время Дрозд молчал, потом продолжил:
– Значит, опыт уже был? Ну, и чья взяла? Ха-ха, ладно, можешь не говорить… Но Земля-то круглая, а, Толь? Смотри, как оно получается…
После короткой паузы он сказал:
– Ты знаешь, я никому не верю на слово. Слова – ветер, фуфло. А про этого адвоката я много слышал, Толя. И не дай бог нам на узкой дорожке с ним повстречаться. Ну, ладно, на время ты меня успокоил. Все, пока.
Геннадий Яковлевич раскрыл папку и мельком просмотрел протокол обыска. Его тонкие губы раздвинулись в непроизвольной улыбке. Улыбка была неприятная, скорее похожая на ухмылку, такое выражение появляется у человека, которому доставляет удовольствие видеть страдания других.
Он накинул китель и, захватив папку с документами, направился в сто седьмой кабинет, где обычно проводились допросы задержанных.
Вид у Соловьева был еще хуже, чем при посадке в полицейский автобус. Бледный, со взъерошенными волосами и трясущимися руками, он напоминал параноика.
– Да уж, Аркадий… – Дрозд заглянул в документы, – Алексеевич. Вид у вас неважнецкий. А дела и того хуже, буду с вами предельно откровенен.
– Я… Пожалуйста, мне нужны лекарства… – задыхаясь, проговорил банкир. Он принялся судорожно расстегивать пуговицы на рубашке, но движения его были неловки, и он, отчаявшись, попросту рванул и без того разорванный воротник. Пуговицы россыпью полетели на пол.
– Вам плохо? – с деланым участием спросил Дрозд.
– Я диабетик… Мне нужен инсулин…
– Сейчас мы с вами немного побеседуем, а потом я к вам приглашу врача. А вы напишете, какие лекарства и в каком количестве вам нужны. Я передам эту информацию вашей супруге.
– Мне нужен… адвокат, – сглотнул Аркадий Алексеевич, словно у него в горле был комок.
При слове «адвокат» Дрозд поморщился, как будто испытывал сильнейшую зубную боль.
– Полно вам, Аркадий Алексеевич. У нас сейчас с вами простая беседа, приватная, скажем так.
– Что вам нужно?! Я совершенно… совершенно ничего не понимаю! – выкрикнул Соловьев.
– Пожалуйста, – следователь будто ждал этой эмоциональной фразы. – Начнем по порядку?
Он открыл папку, которую принес ему Коренко, и принялся зачитывать вслух причины задержания Соловьева. По мере того как Дрозд читал, и без того бледное лицо Аркадия Алексеевича стало белее простыни.
– Это… клевета! И вы за это ответите!
– Разумеется, – холодно сказал Дрозд. – Я только хотел вам напомнить про одну очень полезную для вас вещь.
– Ка… какую? – прошептал Соловьев, уже потерявший способность что-либо соображать.
– Чистосердечное признание.
– Нет. Нет, нет и нет. Я хочу адвоката, – уперся Аркадий Алексеевич.
– Ладно. Начнем с конца. Откуда у вас пистолет? – спросил Дрозд.
– Я никогда… у меня… это вы мне его подбросили! – вдруг завизжал Соловьев, уже не в силах себя сдерживать.
– Странно. Понятые были рядом, и они наверняка бы заметили, если бы кто-то из оперативников что-то вам подбросил в ваш, замечу, Аркадий Алексеевич, сейф.
Дрозд откинулся на спинку стула, собираясь сказать что-то еще, но в этот момент зазвонил его мобильный телефон.
– Да.
– Геннадий Яковлевич, там на КПП адвокат пришел, – раздался в трубке голос дежурного. – Мы удостоверение проверили, это Павлов.
Следователь бросил короткий взгляд на съежившегося Соловьева.
– Не пускать. У него и ордера-то нет.
– В том-то и дело, что ордер есть, Геннадий Яковлевич. Так что делать?
Дрозд нахмурился. Тогда все сложнее. Когда он все успел? Жаль, но придется его пустить, иначе этот въедливый защитник устроит такую бучу, что никому мало не покажется. Ну да ладно.
– Хорошо, проведите его в сто седьмой, мы тут как раз с задержанным беседуем, – произнес он.
– Есть, – отрапортовал дежурный.
Менее чем через пять минут Павлов был в кабинете. Дрозд сухо поздоровался с ним и внимательно, чуть ли не сквозь лупу изучил представленный ордер на защиту Соловьева.
– Да, все верно, – наконец сказал он, засовывая ордер себе в папку. – Вы желаете присутствовать на допросе, господин адвокат?
– Я и мой клиент желаем остаться наедине, – мягко сказал Артем. – Согласно статье девяносто второй Уголовно-процессуального кодекса до начала допроса подозреваемому должно быть обеспечено свидание с защитником. Причем наедине и конфиденциально, – прибавил он.
