Она ушла вверх по лестнице, женщины возбужденно
зашушукались, задвигались, только Блестка сидела, замерев, сердце отчаянно застучало.
Мужчинам не понять, зачем женщина без всякой нужды поправляет прическу, а эти
швеи слишком напуганы и возбуждены, чтобы заметить бесцельность жеста, когда
нет мужчин, которым демонстрируют либо изящество рук, либо высокую грудь, что
приподнимается с этим движением, либо поворот головы в более выгодную сторону.
Значит, она проделала это нарочито для нее, Блестки.
Перед глазами возникла статная фигура, гордый взгляд,
золотые браслеты на руке. Тяжелые, массивные. Почти такие же, как ее оковы.
Наверняка у Иргильды есть и ножные браслеты. Как и у нее – оковы. А как
она обронила: «…другие же не снимают?»
И почему, мелькнула мысль, она сказала, чтобы я не снимала
браслеты… и не давала их снимать?
* * *
Чуть ли не с каждым днем в Долине становилось все теснее.
Гости прибывали по одному, по двое, иногда даже целыми отрядами. Они называли
себя гостями, но это беглецы, что ухитрялись добраться до этой высокогорной
долины. Город Драконов переполнен, там нет места даже на площади, люди
задыхаются от тесноты. В основном это могучие воины, что еще не потеряли жажды
драться с наступающим и победоносным врагом. Пара знатных вельмож сумела
отослать сюда свои семьи, а сами, как услышала Блестка с удивлением, со своими
малыми отрядами ушли навстречу врагу с решимостью пасть или победить.
Сегодня узнала с утра: в Долину добрались знатные вельможи.
Слуги ходили мрачные, среди вельмож оказались двое высокопоставленных
военачальников, что вели основное тцарское войско. Если они оказались всего
лишь с малой группкой людей, то о судьбе войска можно не спрашивать.
А еще через два дня Блестка подслушала разговоры насмерть
перепуганных слуг, что наступающие войска артан поднялись в горы. Страшные
артане сумели разрушить башни чародеев и уничтожили питомник драконов.
Нападение на Город Драконов было таким по-артански стремительным, что почти
никому не удалось спастись. Драконы истреблены все, постройки сожжены.
Равнинная часть Куявии захвачена вся, остались только мелкие очаги
сопротивления, куда артане еще не посылали войска, да еще эта высокогорная
Долина, куда артанской коннице подняться невозможно.
Все, как видела Блестка, потрясены, угнетены, поражены
ужасом. Город Драконов, что загораживал артанам дорогу к их Долине, выглядел
несокрушимым. Уже не говоря о том, что его защищали сразу две башни чародеев.
Но артане смели все препятствия с такой легкостью, как скачущий конь
разметывает муравьиные кучи.
За столом в доме Иггельда мужчины теперь не собирались, а
встречались ненадолго, когда забегали ухватить кусок хлеба, тут же исчезали.
Блестка слышала, как ошалелый Ратша столкнулся в дверях с Шварном, ухватил его
за грудь, прорычал:
– Хоть ты можешь сказать, как они сумели захватить
Город Драконов?
– Откуда? – огрызнулся Шварн.
– Ты же в тот день летал там!
– Я там пролетел утром, – сказал Шварн
обозленно. – Артане еще не подошли даже близко… А на другой день артане
уже резали драконов и сбрасывали в котлован трупы смотрителей.
Он умолк, посмотрел на Блестку со смесью симпатии и
недоброжелательства. Блестка пожала плечами.
– Я была в том городе… Укреплен получше, чем ваша
Долина… Иггельда.
Шварн кивнул, буркнул с неохотой:
– Тогда ты знаешь, что это был за Город. Главный и
единственный, если не считать нашу Долину, где еще в мире оставались драконы.
Где их разводили, учили…
Она спросила с самым невинным видом:
– А почему эту Долину не считать? Тут тоже драконы!
Везде ходят, в дома заглядывают… Я вчера выносила какому-то вчерашний суп. Чуть
с кастрюлей не проглотил!
Шварн взглянул на Ратшу, тот сказал почти по-доброму:
– Отважная ты. Мало кто из женщин осмелился бы. Но и
здесь драконы уже перестают ходить свободно, как раньше. Приезжие пугаются,
требуют запретить, заковать, держать в котлованах… А где у нас котлованы?..
Приходится в пещерах. Этот твой вчерашний как-то чудом сумел выбраться, но
сегодня и там перекроют дыру.
– Жаль, – сказала Блестка искренне.
Шварн вздохнул, в глазах появилось некое подобие симпатии.
– А какой он был?
– Красивый, – ответила Блестка. – Совсем
молодой, а на макушке такой смешной хохолок…
– Хохлан, – сказал Шварн немедленно. – Мы его
так и зовем. Единственный, у которого такой хохолок. Да, он еще мал, пролезает
в такие дырки…
Он вздохнул, в глазах потеплело, Блестка ощутила, что в его
глазах она теперь тоже как бы дракозница.
* * *
Прибывших гостей поселили в доме Иггельда, все остальные
дома уже заняты. Гости полдня отогревались, пили, слуги сбивались с ног,
выкатывая из подвалов бочки с вином, из подвалов спешно таскали окорока,
ветчину, тяжелые круги желтого, как мед, сыра. За последние недели все свободные
помещения заполнены, но сейчас прибыли очень знатные люди. По слухам, кого-то
выселяли, а других уплотняли, чтобы для вновь прибывших освободить комнаты.
Слуги заново чистили помещения, таскали туда мебель, а гости
отдыхали за накрытым столом, поглощая в неимоверных количествах мясо, хлеб,
сыр, запивая ручьями вина. Блестка видела крупных широких мужчин, трое-четверо
выглядели опытными воинами, лица в шрамах, движения быстрые и точные, без
величавой неторопливости тцаредворцев, которых она вычленила сразу. Один из
них, особенно неприятный, сразу вперил в нее холодные рыбьи глаза. На Блестку
повеяло нехорошим предчувствием.
Она опустила глаза, руки как будто сами по себе делают
привычную работу, во всем теле начало нарастать ощущение опасности. Справа и
слева женщины возбужденно переговариваются, раскраснелись, для них прибытие
высоких гостей – праздник. И возможность сменить постель со слугами на
ложе со знатными вельможами – мужчины не могут без женщин. Даже самые
знатные.
Со двора раздались крики, сперва испуганные, потом
послышался смех. Она видела промелькнувшую тень, огромную и с изломанными
крыльями, затем послышался тяжелый топот. Кто-то выкрикнул имя Иггельда, она
подбежала к окну и увидела огромную черную тушу, дракон как раз стягивал на спину
крылья, превращая их в блестящий черный щит, Иггельд уже съехал по щиткам на
землю.
К нему подбежали, он снял и передал шлем, светлые волосы
вспыхнули почему-то золотом. Блестка невольно подумала, что временами это даже
красиво, хотя красота странная, непривычная, мужчины должны быть черноволосыми,
смуглыми, с прокаленной солнцем кожей, а не такие вот белокожие червяки, не
знающие солнца. Правда, Иггельд достаточно смуглокожий, несмотря на светлые
волосы…
Он снял и перевязь, но кому отдал, уже не видела, исчез в
дверном проеме. Она отпрянула и принялась за работу раньше других женщин, что
все еще обсуждали событие: последние дни Иггельд сажал Черныша возле пещер, а
возле дома все реже, очень много беженцев, раньше они всегда видели, как
прилетал их хозяин.
