Иггельд вошел и сразу метнул взгляд в ее сторону. Остальные
женщины только-только занимали свои места, а по ней и не скажешь, что
поднималась посмотреть, как он блистательно и безрассудно опустил дракона во
двор, заполненный конями и беженцами.
Она косилась на него так, чтобы он не заметил, но сердце
сжалось: кольчуга на нем опять посечена, правый бок в странной ржавчине, что
вовсе не ржавчина. Он прошагал через зал, вскинул руки, приветствуя всех, не
разделяя свободных и слуг, велел подать помыться и отправился наверх.
Пребрана запыхалась совсем, руки дрожат, не в силах поднять
широкую лопату с огромным комом теста, Блестка вышла из своего угла, Пребрана
лишь покосилась на нее, но послушно разжала пальцы, а Блестка быстро и легко
поставила хлеб в печку. Возвращалась, звякая цепями, ощутила изменения в
огромном помещении, оглянулась, к столу шел Иггельд, с мокрыми волосами, в
свежей рубашке, расстегнутой на груди.
Она села рядом с Ефросиньей, взяла лоскуток со своей
вышивкой, что-то спросила у нее, но та затихла, как мышь, молчала, не поднимая
глаз. Блестка ощутила, что Иггельд уже остановился перед нею, но не поднимала
головы, неспешно и деловито орудовала иглой, вышивая затейливый цветочек на
тонком белом платочке.
– Здравствуй, Артанка, – произнес он. – Я
только что пролетел над местами боев… Хочешь узнать новости?
Она подняла голову. Он стоял, опустив руки, в беспомощной
позе раба, которую никогда бы не позволил себе ни один артанин, лицо
потерянное, в глазах собачья тоска.
– Говори, – сказала она.
Он посмотрел по сторонам.
– Это не тайна, но… может быть, ты поднимешься ко мне?
И там я расскажу?
Да, крикнуло в ней, да! Я хочу к тебе подняться, я хочу
ощутить твои руки, твои губы, но голос ее произнес мертвенно ровно:
– Здесь все слуги выполнят все, что ты велишь. Я же и
вовсе рабыня. Ты можешь повелеть мне.
Он ответил с грустью:
– Не могу. Почему-то не могу.
– Тогда говори здесь, – сказала она. – Или не
говори, мне все равно. Я и так знаю, что на днях ты услышишь зов боевой трубы,
увидишь артанский стяг перед твоей защитной стеной.
Но глаза ее сказали: заставь меня! Принуди силой! Уведи
отсюда, возьми в свою комнату, возьми в свои руки. Рядом стало тихо, женщины
исчезли, только у дальней стены мелькнула чья-то тень, но Блестка никого больше
не видела, кроме этого врага.
А он побледнел, глядя на нее. Ей почудилось, что в его
глазах метнулся страх. Она спросила, насторожившись:
– Что случилось? Что ты на мне увидел? Паук ползет?
Он медленно покачал головой:
– Нет, в самом деле страшное…
– Что? – спросила она невольно.
– Помнишь, ты убежала в первый раз?
Она наморщила лоб.
– Мне кажется, я от тебя убегаю все время. Вся моя
жизнь здесь – либо побег, либо ожидание побега.
– Но был первый побег, – произнес он
грустно. – Еще тогда, в первый же день. Вернее, ночь. Мы тебя захватили
ночью, а через час ты уже бежала.
Она вспомнила тот первый побег, тот страх, негодование, ту
ярость, с которой дралась с ним. Странно, но теперь кажется, что уже тогда она
дралась не в полную силу. Или дралась так, чтобы не особенно повредить ему.
– И что тебя пугает? – поинтересовалась она
саркастически. – Что я могла подкрасться, перебить вас и съесть дракона?
Он оставался серьезным, хотя страх на его лице уже исчез,
только голос вздрагивал от пережитого волнения:
– Я подумал, что ты могла в самом деле… убежать!
Она подумала, сказала хмуро:
– Я думаю, что если бы пошла по воде… а потом зарылась
бы где-нибудь под листья и под кусты с густыми ветками, то даже сверху меня бы
не отыскать. Разве что потратили бы месяц…
Он зябко повел плечами.
– Другое хуже! Когда ты убежала во второй раз, я
разбудил Ратшу, а сам хотел сразу же по твоим следам. А он знаешь что сказал?
– Что? – спросила она невольно.
– Что ты не только очень красивая, но и храбрая
девушка. Что если у тебя хватило отваги убежать от двух сильных мужчин и лютого
дракона, то надо дать тебе свободу… то есть не пытаться искать. Ты в родной
степи, потому не пропадешь. Я, помню, заколебался. И сейчас вспомнил… Страшно,
а если бы я тогда не бросился за тобой? Насколько бы моя жизнь была бы… серой,
бедной, а я бы так и не узнал, что… что не живу даже, а так… а во мне
существует нечто великое для вот таких случаев!
К ее щекам начал приливать жар, она спросила невольно:
– Для… каких?
– Для таких, – ответил он, глаза его, серые и
блестящие, как сталь артанских топоров, смотрели внутрь ее. – Для таких.
Артанка… у меня все из рук валится. Дай мне слово, что не убежишь, я сейчас же
сниму эти чертовы оковы! Я их ненавижу больше, чем ты.
Да, выкрикнуло в ней громко и отчаянно, сними! Даю слово.
Сними эти оковы, они оскорбляют и меня, и тебя. Сними, выбрось и забудь о них,
я тоже забуду, это недостойно нас обоих.
Перед глазами возникло высокомерное лицо Иргильды, в ушах
прозвучал ее надменный неприятный голос, который она и не старалась сделать
приятным, щебечущим.
– Я тебе предлагала слово, – напомнила она. –
Ты помнишь, что ты мне ответил?
– Артанка! Скажи это сейчас!
Она покачала головой.
– Нет. Ты не поверил. Вместо этого оскорбил… Это для
вас, куявов, стыд не дым, глаза не выест, но артане из-за стыда кончают с
жизнью. Нет-нет, я не покончу, ты себя оскорбил больше, но не понимаешь… Скажу
лишь, что даже самый длинный путь начинается с одного крохотного шага. Как и
падение в бездну. Ты прав, что держишь меня в оковах. И спасибо тебе за это. Я
уже начала считать, что куявы тоже люди… Но ты не дал мне ступить на этот путь
предательства и сдачи своего достоинства. Спасибо! Теперь я постараюсь
держаться уже сама. Но браслеты не снимай…
– Браслеты?
– Оковы, – поправилась она. – Извини,
оковы!.. В них я не стану забывать, что я – артанка, а ты – враг, а
не просто мужчина, который мне нравится.
Он с жадностью ухватился за последнее слово:
– Ты сказала…
Она кивнула, стараясь не встречаться с ним взглядом, чтобы
не прочел там совсем иное:
– Это было короткое помешательство. Оно уже проходит…
за что тебе спасибо.
* * *
На другой день стало известно, что артане поднялись к Долине
и уже перед воротами. Иггельд побелел, по Долине прокатилась волна ужаса. Ведь
не только Город Драконов, ныне уничтоженный, защищали две башни магов, еще одна
перекрывала дорогу сюда, к последнему убежищу. Мало того, над узкой тропкой,
что вела над пропастью в Долину, устроили навесы с камнями, стоило дернуть за
веревку, массу артан сметет в бездну… Куда все делось, как сумели пройти
артане?
