– Я же сказал, что артанка здесь!
– Смотри, – указал второй, – она и здесь в
цепях!
Толкаясь в дверях, они ввалились шумной толпой, комната
наполнилась запахами вина, мяса, мужского пота – эти куявы так и не
удосужились помыться. Эти четверо приехали вчера перед самым прибытием артан,
один из них, кто водил войска, высокий и жилистый, его называли Белгом, а трое
других – рыхлые, холеные, не знавшие труда, войны, не подставлявшие свои
изнеженные тела ни солнцу, ни ветру, ни вьюге.
– Правду говорят, что Иггельд совершает дальние
рейды, – сказал Белг. Холодный взгляд пробежал по фигуре Блестки. –
Пора посмотреть, так ли уж артанки отличаются от куявских рабынь?
Блестка поднялась, сейчас как никогда ощущала тяжесть оков и
цепей. Она отступила, спина уперлась в холодные камни. Сердце беспомощно
трепыхалось, злость поднялась горячей волной и тут же опала. Четверо сильных
мужчин…
Белг подошел вплотную и протянул руку к ее платью. Пальцы
коснулась ткани на вороте, начали сгибаться, явно намереваясь ухватить и рывком
сдернуть, оставив ее нагой. Сильный удар в пах буквально подбросил его в
воздух. Он отлетел к своим друзьям, они не успели подхватить его, и он позорно
завалился навзничь, вскинув ноги. И только после этого он взвыл диким животным
голосом.
Трое оставшихся бессердечно расхохотались. Один из этих
вельмож заорал ликующе:
– Нас осталось трое!..
– Да, – сказал второй, – Белг уж точно
сегодня никого не поимеет.
– Да и всю неделю, – со смехом подхватил
третий. – Посмотрите, как воет… Так что эту артанку первым пробую я…
Он шагнул к Блестке, но остановился, видя жестокий блеск в
ее глазах и решительное лицо.
– Эй, женщина, – сказал он предостерегающе. –
Ты – рабыня!.. В моей власти запороть тебя до смерти, и никто тебя не
защитит, рабы вне закона. Так что помни…
Блестка ударила его в челюсть. Он отшатнулся, хотел что-то
сказать, но повернулся вокруг своей оси и упал на руки военачальника и
оставшегося из вельмож. Его приводили в чувство, он отплевывался кровью,
Блестка увидела со злой радостью, как на пол в красных пятнах крови упали и
желтые комочки зубов.
Вельможа наконец поднялся, повернулся к Блестке. Рот в
крови, лицо перекосила безумная ярость.
– Рабыня! – прошипел он. – Артанка!.. Да как
ты посмела? Да ты знаешь, какие муки…
Он задохнулся, рука его выхватила кинжал, в то время как
глаза впились в нее с изумлением и яростью. Сзади подошел с искаженным лицом
Белг, перехватил за кисть.
– Что ты хочешь?
– Я убью ее!
– Зачем? – спросил Белг сдавленным от боли
голосом. – В крайнем случае ей можно отрезать руки. Или даже просто
перерезать жилы… Но это в крайнем случае. Смотри, как надо.
Он выпустил его из рук, Блестка не успела мигнуть глазом,
как он оказался перед ней. Сильные руки стиснули ее с такой мощью, что
перехватило дыхание. Но руки оставались свободными, она ударила его по лицу, он
хрипло засмеялся:
– Уже начинаются ласки?
Она закричала, вцепилась ему в волосы, чисто по-бабьи, сама
презирала себя за такой жест, но страх погасил все, она дралась, лягалась,
кричала, в это время суетливо подбежали двое молодых вельмож, начали срывать с
нее платье. Белг уже не смеялся, она слышала его хриплое дыхание, руки его
слабели, хотя все еще оставались сильными и стискивали ее так, что трещали
ребра.
Она чувствовала, как платье рвут клочьями. Вельможи
хохотали, она с ужасом увидела свои голые ноги, что беспомощно болтаются в
воздухе, обнаженную грудь…
В комнату входили еще хохочущие люди. Свет от факелов стал
ярче. Она отчаянно сопротивлялась, но ее с силой бросили на пол. Матрас лопнул,
сено в схватке уже разбросали сапогами, она ударилась так, что в глазах
потемнело. Белг стоял над нею, грудь тяжело вздымалась, щека расцарапана, из
разбитого носа густой струей течет кровь, в глазах гнев и что-то вроде
уважения. Он начал расстегивать ремень, но первым на нее бросился первый из
вельмож, даже не спустил портки, а начал это делать только сейчас, ерзая на ней
всем телом.
Она ухватила его за шею, сдавила и рванула изо всех сил.
Хрустнуло, дыхание замерло, а глаза застыли, выпученные, как у жабы. Она сама
замерла в страхе, ведь только что убила знатного вельможу, который снабжал, как
говорили за столом, Долину продовольствием и всем необходимым.
– Что здесь происходит?
Громкий крик прозвучал гневно и властно. Люди расступились,
Блестка увидела, как от порога спрыгнул, минуя ступеньки, Ратша. Глаза его
отыскали ее, лежащую на полу среди клочьев одежды. Он ахнул, его рука
молниеносно выхватила меч, с силой оттолкнул двоих с пути, подбежал к Блестке,
повернулся, загородив своим телом.
– Что здесь творится?
Белг прорычал раздраженно:
– Ратша, или как тебя там! Сегодня мы гуляем и
веселимся перед завтрашним сражением. Ты здесь имел всех рабынь, пока мы
проливали кровь в боях с проклятыми артанами. И завтра будешь с ними
развлекаться…
Ратша глазами указал на обнаженный меч.
– Я слышал, ты едва ли не первый меч Куявии. После
того, как настоящие герои погибли. Думаю, брешут.
Глаза Белга сузились.
– Хочешь проверить?
– Давно пора, – отрубил Ратша.
Белг метнул руку к рукояти меча. Сердце Блестки забилось
чаще. От Ратши никак не ожидала такой защиты, хотя он всегда поглядывал на нее
с сочувствием, но Белг выглядит все же сильнее. Сильнее, моложе и свежее, а
Ратша явно только что вернулся из стычки.
Пальцы Белга разжались, он выдохнул с силой, сказал со
сдержанной яростью:
– Я не знаю, что тобой движет, Ратша. Но я не стану
убивать тебя, это дурной тон, когда гость убивает одного из приближенных
хозяина. Ты забыл, что это – Куявия. А в Куявии я – первый после
Тулея. Я – князь, а ты даже не бер и не берич! По моему приказу ты должен
не только убрать меч, но и смиренно связать эту рабыню и оставить ее в такой
позе, в какой я изволю!
Наступило тяжелое напряженное молчание. Блестка затаила
дыхание, ее руки торопливо собирали клочья одежды, но скрыть наготу не
удавалось. Мужчины то и дело глазели на нее, хотя центр напряжения был в
середине комнаты, где стояли друг против друга Ратша и Белг.
Ратша поколебался, наконец проговорил:
– Наша Долина всегда пользовалась….
– …привилегиями? – закончил Белг
насмешливо. – Не глупи. Привилегии – это милость сильного к слабому.
Сегодня они есть, завтра нет. Вот сейчас и пришло это завтра. Мы здесь, Ратша!
Все те, кому ты кланялся издали. Теперь ты будешь кланяться явно. И становиться
на колени. А когда снова вернем себе Куявию, снова будешь кланяться издали…
если оставим эту привилегию. Понял?
