Кузнец – их узнаешь сразу – вытаращил глаза,
всмотрелся, ахнул:
– Никак Иггельд?..
– Он самый, – ответил Иггельд. Он быстро
соскользнул на землю. – Антланец дома?
– А куда денется? Пьет, тоскует…
Иггельд спросил с недоверием:
– Антланец? Тоскует?.. Что случилось?
Кузнец покачал головой.
– Вот что значит жить высоко в горах… Иггельд, ты хоть
знаешь, что на Куявию напали артане?..
Иггельд кивнул.
– Как-то краем уха слышал… Врут небось? Лежать, Малыш!
Жди.
Из пристроек начали выглядывать люди: рослые и одновременно
кряжистые, со злодейски черными бородами, угрюмые, Иггельд на ходу помахал
руками над головой и взбежал на крыльцо. Дверь распахнулась без стука, он вошел
в просторный зал, тут же хлопнула наверху дверь, на грубой лесенке из гранитных
глыб появился огромный косматый Антланец, заспанный, с набрякшим лицом,
грузный, сердитый нежданным вторжением.
Всмотрелся, проревел зычно:
– Иггельд?.. Ишь, давненько не виделись, а как вырос,
заматерел…
– Спасибо, – ответил Иггельд с неловкостью,
Антланец сильно постарел с того дня, как выхватил его буквально из рук смерти,
привез сюда, сыновья добирались поодиночке, скрываясь от шныряющих всюду артан.
Хотя это было всего месяца три назад и раны на этом потомке горного медведя
зажили, он так и остался согнутым и раздавленным страшным поражением. –
Спасибо, но вряд ли я так уж сильно изменился…
Антланец зыркнул из-под косматых бровей, проворчал:
– Деликатно напоминаешь, что совсем недавно тащил меня,
полумертвого, через всю Куявию, спасал мою шкуру?.. Да не красней, я и не
подумал, что ты такое нарочно.
Он спустился наконец, обнял, Иггельд невольно отметил, что в
руках горского князя уже нет прежней силы. Похлопывая его по спине, Антланец
проводил его в свою комнату, усадил, зычным ревом велел подать вина и мяса.
– Артане, как вижу, – заметил Иггельд, – сюда
не добрались?
Антланец отмахнулся.
– Артане да не доберутся? Эти черти могут луну с неба
снять!.. Побывали, как же…
– И что? На чем договорились?
Антланец буркнул с неудовольствием:
– Увидели, что с нас взять нечего, а драться можем зло.
Удовольствовались, что сообщили, будто отныне мы все под властью Придона, а их
артанские законы выше наших куявских. Ну, еще подействовало, что мы в далеком
прошлом вышли из Артании. Для них это почему-то очень важно. А с Аснердом мы
так и вовсе дружили в молодости.
– Но они знают, – поинтересовался Иггельд
осторожно, – что ты был в войске Одера?
– Я сам им сказал, – прорычал Антланец. –
Стал бы я скрывать!.. Всю жизнь бы считал себя трусом.
– А что они?
– А им все равно, мы ж сейчас не на поле брани.
Посидели, выпили… мы – вина, они – травки… Поспорили, чем луки
клееные, составные, лучше гнутых, потом они уехали. Гадко мне, Иггельд… А как
ты?
Иггельд помолчал, ответил буднично:
– Сейчас войско Меклена бьется лбом о ворота в мою
Долину. Я уже разбил войско Ральсвика, погибли он сам и его военачальники, а
Придон, по слухам, послал к нам самого Аснерда. Этот, конечно, покрепче
Ральсвика, но не думаю, что и ему дам войти…
Антланец слушал с отвисшей челюстью. Глаза медленно лезли на
лоб, пальцы сминали медную чашу. Послышался скрип, Антланец опомнился, чаша с
жалобным звоном выпала из каменных пальцев.
– Ты… не признал их власть?
Иггельд кивнул, торопливо добавил:
– Но это не потому, что я такой храбрый… или хороший воин!
Артане собираются уничтожить всех драконов, а я за своих драконов сам кому
угодно глотку перегрызу.
Антланец смотрел неотрывно, плечи поникли, после долгой
паузы сказал осевшим голосом:
– Ты меня… пристыдил. Я на кого угодно мог подумать как
на бойца, но только не на тебя.
– Я тоже, – признался Иггельд.
Антланец поднял взгляд, всмотрелся в смущенное лицо молодого
погонщика драконов, которого всегда знал именно как погонщика.
– Погоди, погоди… эти все слухи про Ночного Дракона…
они к тебе имеют какое-то отношение?
Иггельд опустил голову.
– Уже нет, – прошептал он.
Антланец с тревогой смотрел в его разом помрачневшее лицо.
– Случилось что?
– Черныш погиб, – прошептал Иггельд. – Это
его звали Ночным Драконом. Он спасал меня до последней минуты… Он погиб, спасая
меня. А мог бы жить.
Голос его прервался, глаза влажно заблестели. Он вскинул
голову, но слезы все равно выкатились, побежали по лицу. Антланец помолчал,
сказал тяжело:
– Пусть ему достанется лучшее место в их драконьем раю…
или в нашем. Но ты ошибся, Иггельд! Ночным Драконом называли тебя. Я слышал эти
разговоры. Думал, брешут. Всем хочется верить в несокрушимого героя на
прилетающем неизвестно откуда драконе. Но ты, оказывается, в самом деле есть.
Он погрузился в глубокую задумчивость. Иггельд рассеянно
отрывал тонкие лоскутки белого мяса, иногда отслаивались вовсе тончайшие нити,
макал в толченый чеснок, перец, а потом забывал отправить в рот. Антланец
мрачнел все больше, отводил взгляд, наконец сказал почти с яростью:
– И что ты хочешь? Показать мне, что бьешься, а я,
горный князь, сижу и превращаюсь в трухлявый пень?
Иггельд сказал испуганно:
– Нет-нет, я просто прилетел… Пока Аснерд поднимается в
горы, у меня есть время, потом уже некогда… Просто так прилетел! Мне то ли
страшно стало, то ли еще чего…
Антланец горько усмехнулся.
– Скорее это самое «еще чего». Ты начинаешь собирать
силы, Иггельд. Ты еще этого не понял, но ты начинаешь. У меня сыновья старше
тебя, я знаю, чего хотят, когда только заходят в комнату. Они еще не знают,
чего хотят, а я уже знаю!..
Иггельд, ошеломленный, запротестовал:
– Какие силы? Какое собирать?.. Я не знаю, долго ли
продержусь, прежде чем Аснерд сокрушит стену и ворвется в Долину… Аснерд не
знал поражений! Он побеждал всегда, так что я скорее… скорее прилетел попрощаться!
Антланец нахмурился, маленькие медвежьи глазки всматривались
пытливо, сам сопел, похрюкивал, как дракон, пробасил наконец густым сиплым
голосом:
– Ну, голову сложить не трудно.
– Теперь да…
– Но ты, думаю, не за тем прилетел, чтобы попрощаться.
Не за тем, Иггельд, не за тем… Вот что я тебе скажу. От меня до твоей Долины
далековато. Помощи никакой. Но могу своих сыновей с десяток дать! Помогут
оборонять твою Долину.
