Он держал взглядом вершины гор, на катапульты не смотрел,
глыба скатилась в тот момент, как он и хотел, но тоже пошла не совсем так, как
наметил… К счастью для него и несчастью для себя, артане выстроили катапульты
красиво в ряд, Иггельд метил в крайнюю левую, но промахнулся на целых три, даже
все четыре – глыба упала уже за последней катапультой, промах, но удар о
каменную землю настолько силен, что глыба разлетелась на куски.
Что катапульта вышла из строя, он узнал уже на земле. Рыжак
возбужденно сообщил, что гранитным осколком надрубило ложку катапульты, как
острым топором, теперь переломится от собственной тяжести.
– Тебе бы ниже, – сказал он нерешительно, –
но артане, говорят… могут достать стрелами?
– Да, после того случая… – ответил Иггельд. Он
оглянулся на отдыхающего дракона. – Но я сейчас продумываю еще один
способ…
– Слишком рискуешь, – заметил Шварн. – Ты
князь, а князь должен руководить, а не бросаться сам в бой! Может быть, пусть
лучше Беловолос или Чудин?.. Их не жалко. Беловолос проиграл мне свои сапоги,
но отдавать отказывается, а Чудин вообще рыжий…
– У них драконы не столь обучены, – возразил
Иггельд. – Но если у меня получится, тогда им тоже можно. Пусть посмотрят,
поучатся, а потом сделают так или лучше. Я думаю, завтра попробуем подниматься
не так высоко Правда, на такой высоте Меривой и Франк могут достать нас
стрелами, но не могут же сидеть с натянутыми тетивами? Мы вылетим неожиданно
из-за гребня Черной Горы, я сброшу оба камня и тут же снова за гребень. Никто
не успеет схватиться за лук!
Шварн с сомнением покачал головой.
– Рискованно Кто-то из них может стоять уже с луком в
руках. А вскинуть его и метнуть стрелу – один миг. Особенно для Меривоя
или Франка.
* * *
Аснерд был в ярости. Если сверху разбили одну катапульту,
так же точно могут разбить и все остальные. По его приказу Меривой и Франк не
ввязывались в перестрелки, а с луками наготове сидели, отдыхая, на сколоченной
для них лавке. При них двое молодых воинов, что не сводили глаз с синего неба.
Меривой и Франк лениво посматривали по сторонам из-под
приспущенных век. В небо не смотрели, чтобы не утомлять глаза, под рукой россыпью
стрелы. Однажды уже сразили точно такого же черного как уголь дракона,
блещущего металлом чешуи, тогда был страшный рев, треск ломаемых о камни
крыльев, сильный удар из бездны, куда рухнула громадная туша Рухнут и все эти,
для героя сразить дракона то же самое, что для простого охотника подстрелить
утку…
Иггельд собирался вылететь из-за гребня, но чутье
предупредило, он прошел над самым гребнем, сразу же со страхом увидел лучников,
и тут же они с Малышом скрылись за скалой. Они едва-едва успели перевалить
через гребень, когда страшно щелкнуло, металлическая стрела высекла из камня
сноп искр. Иггельд успел увидеть, как блестящая искра ушла в небо.
Сердце сжал страх, душа колотилась, как высохшая горошина в
стручке. Малыш не заметил, что был на волосок от гибели, хорошо, иначе
чувствительный дракон будет страшиться любого человека с луком в руках или за
спиной.
На этот раз он поднялся так высоко, что Долина показалась
крохотным пятнышком среди нагромождения гор. Сбросил, но камень, как он видел,
грохнулся на пустое пространство. И то счастье, что вообще попал в долину с
артанами.
Вечером, когда они с Апоницей ужинали, сказал внезапно:
– Я, пожалуй, попробую ночью.
– А как Малыш? Он, как помню, по ночам не летал. Вообще
наши по ночам не вылетали. Это, прости, умел только Черныш. Остальные не
показывают носа из пещер.
– Думаю, справимся.
– Смотри, Иггельд, – сказал Апоница
предостерегающе, – драконы по ночам – это что-то совсем новое.
– Но я летал, – напомнил Иггельд.
– Что с бедным драконом не проделывал, – вздохнул
Апоница.
– Они ночью не охотятся, – сказал Иггельд, –
вовсе не потому, что ни черта не зрят. Просто ночью всякая дичь спит в норах. Я
проверил, они, конечно, не так хорошо, как днем, но видят… И, во всяком случае,
видят лучше нас с тобой.
* * *
Дракон даже в ночи может стать уязвимой мишенью, но первую
катапульту Иггельд разбил, пользуясь тем, что никто просто не ждал ночного
нападения. Он взлетел, тщательно прицелился с небольшой высоты, метнул камень,
внизу грохот и треск, затем второй, и тоже сравнительно удачно. Правда, вторая
катапульта уцелела, зато угодил в костер, вокруг которого спали артане. Ночи
холодные, спят все, съежившись, сгрудились прямо к огню, и глыба, разлетевшись
на мелкие куски, иссекла их, как острыми топорами.
Повезло еще, что наступило новолуние, исчез лунный свет, но
звезды, проклятые, выдавали его передвижение по небу. Он мечтал о тучах,
облаках, а ночи стояли ясные. Приходилось забираться повыше, камни метал с
высоты, на этот раз ориентировался на костры. Разбил еще две катапульты, Аснерд
в ярости приказал гасить костры, это вызвало недовольство, тогда он велел
разводить костры только под самыми стенами, даже под выступающими каменными
навесами, а их немало. А после того, как проклятый наездник дракона
предпоследнюю катапульту разбил камнем вслепую, ориентируясь только на огни
костров, велел с наступлением темноты перевозить катапульту в другое место.
Иггельд вылетел сегодня без камней, долго изучал
расположение артанского лагеря и союзного куявского. Шатер князя Бруна стоит посреди
вспомогательного куявского войска. Они пока что участия в штурме не принимают,
довольствуясь пассивной осадой. В Долине с надеждой поговаривали, что куявы
возьмутся за оружие и как-нибудь обратят против захватчиков. Иггельд такому не
верил, но уже то, что куявы не бросаются на стены, говорит в их пользу. С
другой стороны, они же видят, что Долина защищается, что куявы стараются, что
дают отпор врагу! Но стоят и смотрят?
Дерзкий план зародился еще три дня тому, но сперва Иггельд
гнал его, но теперь, когда осталась одна-единственная катапульта, идея насчет
вылазки перестала казаться нелепой. Артане знают, что куявы замуровались в
своей норе и носа не высунут, дозоры ставили только в первый день, а теперь,
как он видел со спины Малыша, ночью ложатся все, а если костры где и горят, то
лишь у тех, кому вздумалось поджарить среди ночи мяса.
Цвигун выслушал, сказал пораженно:
– Ты прям зверь! Кровожадный.
– Не мы пришли с войной, – напомнил Иггельд
серьезно. – На тебе останутся веревки, понял?
– С этим справится и Северин, – возразил
Цвигун, – а я пойду с тобой.
– Мне важнее, чтобы мы успели вернуться!
– Северин справится, – повторил Цвигун уже
сердито. – А я воевал, когда ты под стол пешком ходил! Нет, еще на
четвереньках лазил!
Иггельд отобрал из добровольцев на этот раз не лучших
стрелков, а самых крепких и быстрых, вооружил мечами, велел надеть доспехи. В
полночь поднялись на стену. Ночь безлунная, только звезды на небе, тонкий
серпик луны появится дня через три-четыре, вся нижняя долина кажется вымершей,
только вдали с десяток костров, но там уже отвесные скалы. Если бросить с
дракона камень, ударится о каменный карниз и рассыплется без всякого вреда для
артан.
