– Прости, – сказал он, – я не знаю, чем я
тебя обидел… В самом деле обидел?
Она раздраженно качнула головой, с усилием заставила губы
растянуться в улыбке.
– Нет, Иггельд, нет. Разве можешь кого-то обидеть? Ты
добрый. А я вот нет. Я недобрая, я злая, я бессердечная и вообще я редкостная
дура!
Глаза ее заблестели, начали наполняться влагой. Нижняя губа
задрожала, он поспешно привлек ее, она уткнулась ему лицом в грудь, плечи
затряслись.
– Все будет хорошо, – сказал он ласково. Начал
гладить по голове, плечам, перебирать ей волосы, почесал уши, она любила в
детстве, когда чешут уши, словно маленький дракончик, повторил: – Все
будет хорошо… Мы слишком много перенесли в детстве, теперь боги нам дадут
дорогу полегче. Не тревожься. Все будет хорошо. Все будет, моя Яська, все
будет…
Она всхлипнула, поспешно отстранилась, быстро вытерла
ладонью мокрое лицо, влажные глаза.
– Ох, Иггельд!
– Все будет, Яська, – повторил он. – Я чем-то
могу помочь?
– Мне никто помочь не сможет, – прошептала
она, – даже я сама.
Опустив голову, она поспешно выскочила из-за стола. Он
проводил ее долгим взглядом. Напомнила о Блестке, хотя и так не забывает, но
Яська затронула больное место, ведь мог хоть раз взять Блестку на руки, прижать
к груди, поцеловать в щеки, ведь не весь же из животной страсти, в нем же
плещется океан нежности, почему не выплеснул на Блестку ни капли? Может быть,
все повернулось бы иначе…
От двери послышались уверенные голоса князей Цвигуна и
Северина. Он вздохнул, сделал каменное лицо и приготовился обсуждать, как еще
насолить артанам.
* * *
Перевозка зерна – перевозкой, но по дороге Иггельд на
большой высоте пролетал над артанским лагерем и всем велел так делать. Туда не
поднимутся даже стрелы Франка и Меривоя а всяк в артанском войске понимал, что
с драконов каменные глыбы могут безнаказанно ронять с любой высоты. Иггельд
велел брать камни, когда летят за продовольствием, дракозники так и делали, и
пусть камни падали обычно без вреда для артан, разве что двух за все время
убило каменными осколками, а еще одним, как ударом острейшего топора, срезало
шест со скачущим конем – эмблемой Артании, падающие с неба глыбы вызывали
раздражение, страхи, так не свойственные артанам, и тягостную обреченность.
Артане бестолково толклись по всему стану, затевали ссоры,
часто сверкали боевые топоры. Аснерд грозил рубить головы, кто начнет затевать
свары, но сам срывался, орал, смотрел бешеными глазами. Артане, думал он
яростно, мы – артане! Нам на горячих коней, да чтоб бескрайняя степь, чтоб
частый стук копыт, чтоб земля мелькала под конским брюхом так, что не земля
уже, а серое, струящееся, как дым, полотно… а мы вместо горячей жизни заперты в
каменном мешке! Нет, нам даже хуже, чем тем, кто по ту сторону крепостной
стены: у тех нет выбора, а у нас за спиной дорога вниз, на зеленые равнины, где
тепло, где воздух напоен ароматами трав, где бабочки, стрекозы, где коня можно
разогнать во всю мощь и нестись, пьянея от восторга…
Иггельд все реже поднимался на стену, там в последние дни
шла вялая перестрелка, но сегодня звонко и требовательно протрубил рог, к
воротам подъехал молодой артанин. Он трубил долго, пока со стены не прокричали
раздраженно, чего это он тут раскрякался, если не перестанет, то они сами его
перестанут. Он ответил, что прибыло послание от самого Придона, великого завоевателя
Куявии, грозного потрясателя вселенной, надежды и защитника всех стран и
народов…
На стену поднялся князь Цвигун, оглядел рогодуя, спросил:
– Чего тут дудишь?
Артанин прокричал, не скрывая раздражения:
– Слово от Придона, великого завоевателя Куявии…
Князь прервал зычным голосом:
– Заткнись, дурак. Куявия не завоевана. Если думаешь
так, то войди в ворота.
Артанин позеленел, крикнул зло:
– Слово от Придона, этого не достаточно?
– Говори, – разрешил Цвигун.
Артанин вгляделся в его склонившееся над каменным барьером
лицо.
– А ты кто?
– Князь Цвигун, – ответил Цвигун. – Как
видишь, я со своим войском тоже не уничтожен. И пусть моего войска всего два
человека… но я не сдался, дурак. Я есть. Говори!
Артанин сказал уже не так вызывающе:
– Здесь командует Иггельд. Где он?
Кадом чуть было не послал сразу же за Иггельдом, по Цвигун
покачал головой, сказал насмешливо:
– Да и ты вроде бы не Аснерд… Хочешь – говори,
нет – убирайся.
Артанин молча повернул коня. Кадом тихонько сказал с
упреком:
– Зря ты его так. Интересно же, что Придон хотел нам
сказать.
– Не спеши, – успокоил Цвигун. – Сейчас они
приведут и самого Аснерда. Ты еще не чувствуешь, что ветер уже в наши паруса?
Артанин послал коня галопом, со стены видно, как он
остановился возле единственного шатра. Оттуда вышли трое, могучую фигуру
Аснерда узнали сразу. Один метнулся к коням, привел бегом, Аснерд взобрался в
седло, ему что-то говорили, размахивали руками, он отмахнулся с небрежностью.
Когда его конь повернулся мордой в сторону стены, Кадом
прокричал радостно:
– Ты прав, они вытащили самого Аснерда!.. Добронег,
сбегай за Иггельдом!
– Стоять! – рыкнул Цвигун. – Добронег,
займись своим делом, ковыряйся в носу. Дорогой Кадом, вы теряете свою
знаменитую хватку. Подумаешь, сам Аснерд едет!.. Ну и пусть едет. Мало ли чего
едет? Вот окажется там, внизу, под стеной, хорошенько объяснит нам, тугоухим,
чего он желает, тогда мы, может быть, и решимся побеспокоить такого великого и
очень занятого человека, как Иггельд… Если он, конечно, окажется на месте. Не
сидит же он в ожидании послов от Аснерда? Иггельд у нас – полководец, не
чета всяким так аснердам. Аснердов хоть пруд пруди, их как лягушек по весне, мы
же видим разницу, пусть и этот артанин увидит!
Князь Кадом смотрел с восхищением, сказал виновато:
– Вы правы, дорогой князь. Я все никак не могу
оправиться, ведь мое войско они разметали, как дикий кабан разбрасывает сухие
листья Но вы правы. Пришло время чуток и покуражиться.
– Сладкое время? – поинтересовался Цвигун.
Кадом простонал:
– Ох, какое сладостное!..
Аснерд подъехал все такой же огромный, грузный, но сверху
скорее приплюснутый, вообще трудно трепетать перед человеком, на которого
смотришь вот так, с высокой неприступной стены. Оба князя смотрели с живейшим
интересом, подбирали едкие реплики. За их спинами шумно дышали люди с оружием,
заглядывали через плечи, а справа и слева по всей стене и по всему навесу над
воротами негде яблоку упасть
Молодой артанин снова протрубил в рог, крикнул звонко,
сильным рассерженным голосом:
