Сегодня он заснул почти под утро, и сразу же, как показалось,
крепкая мужская рука опустилась на его плечо. В кратчайший миг он оказался с
мечом в руке по ту сторону ложа. Взгляд, в котором не осталось ни капли сна,
холоден и жесток.
Северин с изумлением покачал головой.
– Я еще не видел, – сказал он уважительно, –
чтобы двигались… так быстро. Там человек с той стороны. Говорит, что пробрался,
минуя артан.
Иггельд спросил быстро:
– Где он?
– Внизу. Там уже собрались Цвигун, Апоница, Якун и
другие.
– Пойдем. Не нравится мне это…
Внизу в зале в окружении десятка наиболее знатных долинцев
стоял невысокий человек в звериных шкурах. Волосы падают на плечи, босой,
подпоясан широким ремнем из толстой грубой кожи, ножны пустые. Иггельд окинул
быстрым взглядом, отметил, что с такой толстой подошвой не страшны никакие
острые камни, прям копыта, и вообще во всем жилистом теле ни капли жира, что
выдает типичного горца.
Завидев Иггельда, чужак легко и без подобострастия
поклонился. Иггельд спросил настороженно:
– Как прошел?
– Артан или вашу стражу? – спросил горец высоким
голосом.
– И то, и другое.
Горец сдержанно усмехнулся.
– Не тревожься, князь. Никто другой не сможет. Даже
среди моих братьев никто не прошел бы по тем стенам, где прошел я, а мы –
лучшие скалолазы в этих горах! Меня зовут Меран, я младший из клана реличей. А
пробрался с единственной целью… Нет, не разведывать. Вы не знаете, но слух о
вашей стойкости прокатился по всей Куявии!.. Люди устыдились своего малодушия.
Оказывается, им нужно лишь подать пример. До этого твердили, что поступают
всего лишь так, как поступают все. Не сдадутся они, сдадутся другие, и тогда
эти другие захапают все, что бросят победители…
Его слушали жадно, но Иггельд поинтересовался:
– Кто ты, Меран? Ты говоришь очень гладко, ровно. Ты не
похож на дикого горца.
Меран отвел глаза в сторону.
– Кто я? Так ли это важно?.. Я ничего от вас не прошу,
я пришел только дать. Мои новости укрепят ваш дух. Держитесь с той же
стойкостью. Куявия просыпается, устыдившись малодушия и трусости. Артане еще не
подозревают, что ходят по тонкому льду, а тот уже трещит у них под ногами.
Куявия – бездна, что проглотит десяток таких войск!.. Надо только, чтобы
лед тронулся. Вы это сделали… Уже по всей Куявии артане не рискуют оставаться в
одиночку, ходить по одному. Им везде улыбаются, но артане не знают, кто держит
в рукаве нож и, стоит отвернуться, вонзит в спину! Артане ездят уже только
отрядами, но и это спасало их только первую пару недель. Теперь наши,
собравшись в ватаги, нападают и на отряды. И, вы не поверите, бьют артан, бьют!
Цвигун усмехнулся, бросил:
– Почему не поверим? Мы их тоже не гладим.
– Вы герои, – возразил Меран серьезно, – но
теперь, глядя на вас, начинают бить по всей Куявии и простые люди, простые…
князья и беры. Держитесь!.. Теперь все с надеждой смотрят на вас.
Военачальники переглядывались, в глазах надежда и недоверие.
Якун спросил страстно:
– Можно ли этому верить?
– Нужно, – бухнул Шварн.
– Это правда, – сказал Меран. – Вы зажгли
этот огонь надежды. Во всех уголках Куявии узнали имя князя Иггельда…
Иггельд буркнул:
– Так уж сразу князя?
– Доблестного князя, – сказал Меран с
жаром. – Благородного, отважного, мудрого… и все-все, что присобачивали
только древним правителям, сейчас видят в вас, светлый князь!
Цвигун быстро взглянул на Мерана, на других, но никто не повел
бровью на «светлый князь», так как «светлый» – это уже не просто князь или
не простой князь, у светлого в подчинении с десяток князей, он не князь только
своего племени, он князь объединения племен, это уже крупный правитель… По
лицам других он видел, что все приняли этот титул как само собой разумеющееся,
ведь только их Долина продолжает войну со всей Артанией, значит, их Долина
сейчас – вся Куявия…
– Вы, – продолжал Меран, – единственная
сейчас путеводная звезда и надежда Куявии! Уже не только беры и беричи собирают
отряды против артан, простые поселяне ловят одиноких артан, и ни один не уходит
из их рук живым!..
– Слава богам!
– Из Славии обещают прислать войско в помощь, но это
тоже лишь благодаря вам – славы не стали бы помогать, если бы помогать было
некому. А так пришлют в помощь не Тулею, а… всей Куявии, а Куявия, по их
словам, жива до тех пор, пока сохраняется хоть одна крепость, не занятая
артанами, если хоть где-то бьются против артан! Вы понимаете, насколько много
зависит от вас?
Его слушали в потрясенном молчании. Беловолос плакал, слезы
бежали ручьями по бледному лицу, он не смел их вытереть, чтобы не отвлечь
внимание от разгорячившегося горца. Чудин раскраснелся, у него подозрительно
блестели глаза, он шмыгал носом, складывал ладони на груди, а Апоница вообще
хватался за сердце, то бледнел, то краснел.
– Мы выстоим, – начал князь Цвигун, – мы…
Страшный грохот прервал его слова. Весь дом содрогнулся, с
потолка посыпалась пыль, мелкая каменная крошка. На улице раздались крики.
Иггельд схватился за меч, выбежал на площадь. Из всех домов выскакивали
полураздетые люди. Из-за далекой стены вырастали трепещущие дуги, со стороны
артан летят огромные камни, многие – раскаленные в огне Еще в воздухе во
все стороны разлетались желтые шипящие искры, камни казались невероятно
огромными.
Раздался крик, мощный удар сотряс землю. Камень, пролетев
почти до середины Долины, упал среди домов, раскололся, осколки разлетелись в
стороны, с сухим стуком вонзаясь в оконные рамы, двери. Второй камень обрушился
на крышу другого дома, проломил, исчез.
Мужчины, уже принимавшие участие в тушении прошлых пожаров,
торопливо направляли людей за водой, других гнали на крыши. Камни поменьше, но
горячие, падали на кровли, под ними сразу начинало дымиться. Если оставить так,
вскоре вспыхнут огоньки, потому такие камни заливали водой как можно быстрее.
Артане, как понял Иггельд, что не могли согреться возле
костров, начали обстрел из особо мощных катапульт сразу же, как только их
собрали, а собирали даже ночью при свете факелов. Он огляделся, князья Цвигун и
Северин уже деловито направляли потоки людей, Иствич увел часть в сторону
ворот. Женщины с криками вытаскивали рухлядь, уносили в дальний конец Долины,
мужчины хмуро гасили пожары. Земля содрогалась от ударов, в домах от сотрясения
со стен срывались мисники, полки, вываливались оконные рамы.
– И это выдержим, – проговорил Апоница, бледный и
решительный, – даже если все дома порушат! В пещерах будем жить! Ты как-то
жил?
– И выжил, – ответил Иггельд. – Ладно,
смотрите здесь, а я пока проведаю Малыша. Как он ночь сумел пережить без меня?
