– Во-первых, я живу не на самой городской площади, где
устраивают гулянья, это мой двор! А второе, что самое важное, надо им
напомнить…
– О чем?
Апоница повел его в дом, похлопывая по спине, сказал
невесело:
– Что весь наш город начинался с таких вот игтельдов.
Сумасшедших, бросивших уют, города, а то и семьи, ушедших в горы ради драконов!
Это уже потом, когда наехали семьи, когда откуда-то взялись люди, что драконов
не знают и не любят, но они здесь, все ближе к Совету… Хорошо, что у нас
вольный город, нет беров, а берич только один. Но все равно, отрастили животы
такие, словно мы родились и всю жизнь протираем зады на равнинах!
Последние слова произнес с открытым презрением человека гор
к пласкатикам, жителям безгорья. Иггельд на пороге оглянулся на Черныша, тот
сидел с высунутым языком, а под властным взглядом сурового, но справедливого
папочки послушно лег и даже закрыл глаза.
* * *
Сестра Апоницы – надо бы узнать ее имя – подала на
стол в глубоких глиняных мисках похлебку из пшена, но Апоница взглянул на
Иггельда, по губам пробежала короткая усмешка, жестом велел сразу убрать,
взамен на столе появились тушки птиц под соусом, а затем и баранье мясо,
сваренное в сладком вине. Не успел Иггельд расправиться с этим, как сестра
внесла, очень довольная, окорок могучего тура, все помещение заполнил густой
мясной запах с возбуждающими приправами.
В завершение были еще горячие пышные пироги из тонкой муки,
медовые, с дроблеными орешками, Иггельд чувствовал, как наполняется, а затем и
раздвигается живот, спросил непонимающе:
– Да зачем все это?
В глазах Апоницы блестели искорки. Сказал со странной
интонацией:
– Зачем?
– Да…
– Весь мир стремится заработать побольше, а потом сесть
и жрать, жрать, жрать… Желательно – всякие диковинки. Я купил на всякий
случай улиток и всякие ракушки из моря. Если вымочить в уксусе…
Иггельд отмахнулся.
– Оставь. Я этим никогда увлекаться не буду.
Апоница пожал плечами.
– Но должен я проверить или нет?.. Сейчас у тебя
заработано столько, что можешь купить себе песиглавство или даже беричество.
– Разве это можно купить?
Апоница отмахнулся.
– В Куявии купить можно все. Конечно, надо найти где-то
незанятый клочок земли, огородить забором, приманить туда народ… А ты уже
скопил целое состояние. Можешь, можешь…
Иггельд пожал плечами, смолчал. Апоница с удовольствием
следил, как Иггельд ест, запивает козьим молоком, усмехнулся своим мыслям,
сказал с некоторым удивлением:
– Знаешь, тебе уже начинают завидовать. За последние
дни пришло столько заказов…
– Это хорошо, – сказал Иггельд с набитым
ртом. – Мои задумки обойдутся недешево…
– Догадываюсь, – проронил Апоница. – Еще
хочешь взять дракончиков?
Иггельд испугался, даже ложку уронил на стол.
– Зачем? Мне Черныша хватает!.. Просто ветер в долине
злит. Я уже придумал кое-что…
Глаза Апоницы погасли, сказал чуточку разочарованно:
– Ах, вон оно что… Но заказов в самом деле слишком
много. Все просто не сумеешь, не успеешь. Пора выбирать лучшие.
Иггельд смущенно запротестовал:
– Кто я, чтобы перебирать?.. Пусть лучшие заказы берут
опытные поднебесники. А мне те, что останутся.
Апоница покачал головой.
– Шутишь?
– Нет, я взаправду…
– Да половину заказов мы просто не в состоянии
выполнить! Вот, к примеру, просьба отыскать в море корабли князя Клестоярда,
вышли из порта и пропали. Если их нет и в порту Иствича, куда плыли, то князь
перестанет их ждать, поищет замену… Если уцелели, то скажешь, где видел… Нет,
самому снижаться не надо. Хотя, конечно, пусть увидят, потом подтвердят, что ты
в самом деле отыскал… Оплата хорошая, даже очень, но наши драконы над морем не
летают. Берешься? Или вот…
Он говорил и говорил, Иггельд вздрогнул, словно пробуждаясь
от сна. Вот сидит он, Иггельд, высокий и крупный, все еще ребенок, как он сам
себя чувствует, но другие видят в нем мужчину, обращаются, как с мужчиной, ждут
от него действий, как должен вести себя мужчина. А он все еще тот, кто в слезах
бежал через ночь, прижимая за пазухой к груди жалобного жабененка, а потом
карабкался в жуткий страшный мир высокогорья, забивался в щель и радовался
каждой пережитой ночи.
Но для других он – сильный и удачливый наездник, хозяин
дракона, огромного, могучего и защищенного панцирем, как боевой, и в то же
время способного летать очень далеко, словно это длиннокрылый и легкий телом
дракон-разведчик. Сперва к ним обоим относились с брезгливой жалостью,
дивились, что все-таки выжили, глубокомысленно толковали о счастливых
совпадениях, что не повторяются, о случайности, о слепой удаче, а потом
постарались не обращать внимания, как на урода с двумя головами, что изредка
появляется во дворе старого и выживающего из ума Апоницы, тоже помешанного на
драконах.
Первый год, когда начали сами зарабатывать на жизнь, они с
Чернышом перевозили письма, мелкие грузы и даже людей, чтобы прокормиться и
обустроиться в своей долине, затем начала расти стопка золотых монет в доме
Апоницы, куда Иггельд сносил всю плату, появились драгоценные камни, его имя
узнали в самых дальних уголках Куявии, князья и беры охотно пользовались его
услугами, а потом как-то престарелый князь Когонь, который отдал любимую дочь в
дальнее-предальнее княжество за горами, за долами, за бурными реками и темными
непроходимыми лесами, восхотел ее навестить, Иггельд на Черныше доставил его
туда за половину суток. Когонь ошалел, ведь сватовство в его собственное
княжество добиралось полгода, теряя людей в болотах, трясинах, загрызенными
лесным зверем, утопленными в зыбучих песках, сорвавшимися с крутых гор,
унесенными бурными водами, так же полгода везли его дочь… Он навестил ее через
год и… попал на свадьбу, жених с его дочерью только-только добрались до дому!
Трое суток беспробудно пировал князь, а потом, как и договаривались, Иггельд
прилетел за ним, но пьяный князь ничего не соображал, так хмельного и подняли
на спину дракона, привязали. Проснулся Когонь уже в своей спальне, долго не мог
опомниться, все казалось волшебством.
Слух о его приключении прокатился по княжествам, Иггельда
наперебой уговаривали за большие деньги кого-то отвезти, привезти, доставить.
Рассказывали про удивительного дракона, что ходит за хозяином, как верный пес,
по его команде садится, ложится, переворачивается и даже прикидывается мертвым.
Если перед ним положить кусок мяса, но хозяин не разрешает есть, дракон часами
может сидеть и жалобно смотреть на мясо, истекая слюнками, но без разрешения не
схватит.
Он вздрогнул от слов:
– Но все больше молодежи говорит о тебе и твоем
драконе. Хотят у тебя поучиться…
