Черныш все еще гонялся за всадниками, хотя в седле
оставались двое, потом уже один, а кони с опустевшими седлами носились с
безумным ржанием.
Подошел Ратша, вытер лоб, глаза пытливо всматривались в лицо
Иггельда.
– Струхнул?
– Какое там струхнул, – едва выговорил
Иггельд. – Меня всего трясет…
– Так всегда, – сообщил Ратша. – Первый раз
человека жизни лишил. Потом привыкаешь. Вот курицу зарезать не могу… а
человека – легко. Он же пришел с боевым топором! Знал, что идет убивать. Знал,
что могут убить. Сам выбрал эту дорогу. Так что правильно, не терзайся. А вот
курицу – не могу…
– Да, – прошептал Иггельд. – Да, Ратша…
Прости, но меня все равно трясет.
– А ты смотри на Черныша, – предложил
Ратша. – Сразу все понял. Видишь, как гоняет! Если коня скормить, он
взлетит?
– Конь?
– Твоя жаба с крыльями!
– Еще как, – ответил Иггельд.
– А двух?
– Вряд ли. Если переест, ложится спать. Надолго. А
когда спит, ничем не добудишься. Любой может подойти и убить…
Ратша с беспокойством следил за драконом, земля глухо гудела
под его тяжелыми прыжками. Кони при всем ужасе перед чудовищем не убегали
далеко, храня верность хозяевам, делали большие круги и возвращались к их
телам. Черныш снова носился за ними, смешно подкидывая зад, а если догонял, то
опрокидывал лапой и мчался за другим конем, а упавший вскакивал в ужасе. Стоял
некоторое время, дрожа всем телом и дико вращая глазами, не понимая, что у него
отъедено, а Черныш несся дальше, догонял, валил в восторге от такой игры и
ликующий от ощущения силы и ловкости.
– Мой убит, – сказал Ратша кратко, – пойдем
посмотрим, что с теми…
Еще двое артан поднялись с земли, с ободранными в кровь
руками и лицами, бросились разом, плечо в плечо, одинаковые, как два степных
льва. Ратша быстро и ловко обезоружил обоих, каждого ранив не смертельно, но
глубоко и выбив из рук топоры. Один схватился за нож, Ратша тут же заступил
Иггельда и нанес короткий удар. Артанин захрипел и повалился навзничь, из
разрубленной груди широкой струей хлынула кровь.
Второй все нащупывал нож, в глазах ненависть, губы дрожали,
а лицо искривилось в бешенстве.
– Остынь, – сказал Ратша громко. – Мы не
воины, мы не обязаны воевать… и убивать. Ответишь на вопросы – останешься
жить.
– Я ничего не скажу, – процедил артанин. –
Вы, две грязные куявские свиньи, ничего от меня не услышите. Скоро придет
доблестный Придон, всю вашу грязную страну поставит на колени!
Ратша мрачно кивнул.
– Да, это мы слышали. А где сам Придон?
– Там, где ему надо, – отрезал артанин. –
Небо следит за его подвигами, небожители восторгаются им!
– Ну да, – сказал Ратша, – а если он…
Договорить не успел, артанин молниеносно ринулся, минуя его,
на Иггельда, признав за старшего. Иггельд не успел даже отшатнуться, его пальцы
сами по себе перехватили кисть с ножом у самого горла, сжали. Артанин
вскрикнул, хрустнуло, нож выпал из побелевших пальцев.
Ратша, ругнувшись, ударил мечом, как копьем, в спину.
Обагренный кончик стали высунулся из груди артанина. Он захрипел, сказал
окровавленным ртом, откуда сразу хлынула красная струя:
– Он… придет… Куяба будет взята!.. Мы отомстим… За
правду… За честь…
Ратша с силой дернул меч на себя, артанин повалился лицом
вниз. Ратша наступил на спину, освободил меч, вытер окровавленное лезвие о
штаны убитого.
– А ты быстр, – сказал он с удивлением.
– Да он был ранен, – сказал Иггельд, защищаясь.
– Не настолько. Да и кисть ты ему сломал как лихо. Я
слышал, как трещали кости.
– Это ты придумал!
– Правда-правда, – сказал Ратша. Он оглядел
Иггельда с головы до ног. – Ты вырос, Иггельд. Окреп. Я не считаю тебя
мальчишкой, но ты уже сейчас сильнее всех мужчин, которых знаю. Самому пожить в
пещерах, что ли?
Лошадь с торчащим в шее дротиком тяжело ковыляла, алая кровь
стекала по ноге на землю. Ратша милосердно взмахнул мечом, прекращая мучения.
Иггельд подозвал Черныша, указал на убитую лошадь, сказал хмуро:
– Ешь!.. Можно.
Ратша снял было седло по крестьянской бережливости, подумал,
с жалостью почесал затылок.
– И куда это теперь?.. Эх, столько добра пропадает…
Он окинул взглядом убитых. Коней можно изловить, с убитых
поснимать хотя бы сапоги, с коней – седла. Топоров сколько штук, ножи на
поясах. Все бедное, но оружие у артан всегда добротное, сталь закаленная, а
ножи почти не тупятся и не ломаются.
Иггельд сказал с неудовольствием:
– Можно бы взять, но… зачем? Мы за одну перевозку
какого-нибудь загулявшего бера из одного края в другой получаем в сотни раз
больше.
– И то верно, – согласился Ратша со
вздохом. – Да только все равно жалко вот так бросать. Другие ж все равно
подберут!.. Тут не пустые земли, не сегодня, так завтра наткнутся. Чем и не
люблю войны, что всегда много добра пропадает! Сколько везде воевал, а так и не
привык.
Рядом слышался непрерывный мощный хруст. Черныш лежал на
пузе, лошадь подгреб обеими лапами и, прижмуриваясь от удовольствия, пожирал
еще теплое сочное мясо. Одним глазом время от времени косился в их сторону и,
убедившись, что все спокойно, снова зажмуривался и с наслаждением хрустел
костями, вырывал огромные куски мяса и глотал, не разжевывая.
Глава 12
Артане продвигались по Куявии быстро, победно. Земли и целые
княжества покорялись одно за другим, иные высылали гонцов навстречу артанской
коннице и вручали ключи от городов. Наспех набранные армии либо разбегались
сразу, еще только завидев ужасных артан, что живут войной, набегами, что
обожают слышать звон оружия, крики жертв, либо выдерживали первый удар, после
чего сдавались и приносили присягу верности уже артанам, их мстительному
Придону.
Иггельд нарасхват, ему платили золотом за каждое слово, он
успевал увидеть сверху и сообщить о том, с чем через трое или больше суток
прискачут на взмыленных конях измученные гонцы. А видел он повсюду позор,
трусость, предательство, стремление урвать жирный кус для себя лично, в то
время как соседу плохо. Если какой-то володарь все же собирал войско и
отправлял навстречу артанам, соседи тут же вторгались в его земли и либо
отрезали часть его владений, пользуясь тем, что хозяин не в состоянии
защититься, либо творили бесчинства, уводили людей и скот, жгли дома и села
целиком: ослабленный сосед – не опасный сосед!
Несколько раз вдвоем с Ратшей выслеживали сверху и
захватывали одиночные разъезды артан. Огромное артанское войско двигалось,
выбросив вперед гигантские щупальца отрядов в тысячу топоров, те, в свою
очередь, выпускали далеко вперед по сотне всадников, а каждая сотня отпускала
на разведку десяток на быстрых неутомимых конях. Такой десяток шел обычно в
сильно растянутой цепи, чтобы как можно больше увидеть и охватить взором в
чужой стране, всадники просто старались не терять друг друга из вида и потому
не успевали прийти на помощь, когда с неба обрушивался дракон, прижимал коня к
земле лапами, ломая ему крестец, а двое куявов хватали и вязали оглушенного
артанина.
