— Думаю, теперь это намного больше похоже на приключение.
— Поглядим. — Кадуоллендер направился в дальний конец комнаты. — Пройдемте в мой кабинет, и я все просмотрю.
Кабинетом оказалась маленькая комнатка. Возле стены стоял большой письменный стол, больше мебели не наблюдалось, если не считать пары стульев и просто огромной книжной полки. Здесь царил такой же беспорядок, как и в первом помещении, и было так же душно.
Издатель сел за стол и жестом указал Марианне на стул, похороненный под грудой газет. Очевидно, если бы она захотела сесть, то должна была бы сначала сама очистить себе место, поскольку Кадуоллендер уже просматривал ее работу. Девушка вздохнула и, изящно подняв пачку бумаг, переложила ее на пол, на одно из немногих свободных местечек заваленного бумагами пола. Убрав все лишнее со стула и отряхнув с себя пыль, она присела на краешек и стала ждать.
Кадуоллендер просматривал страницы, которые она дала ему. Его темные волосы были немного длиннее, чем это было модно, и спадали с высокого лба. Он громко присвистнул.
— Неужели все это — правда?
— А это имеет значение? — не раздумывая, спросила Марианна. — Не то чтобы это не являлось правдой, но, как я и говорила в своем письме, я желаю остаться анонимом, и…
— На самом деле это не имеет значения. Правда или выдумка то, что здесь написано, в любом случае, это выглядит весьма интригующе. — Мужчина взглянул на нее. — Эта ваша провинциальная мисс, вы сама?
Марианна заколебалась на мгновение.
— Да, конечно это — я. Это — мои приключения. Мои впечатления. — «Более или менее».
Он поднял бровь.
— В общем–то, это не имеет значения, поскольку истории хорошие. И мне нравится то, что здесь написано. Это — именно то, чего хотят мои читатели. Но я не думаю, что в ваших приключениях найдётся место убийству.
Марианна удивилась.
— Едва ли.
— Жаль. — Кадуоллендер пожал плечами. — Читатели любят убийства так же, как и хороший скандал. Возможно, даже больше.
— Я учту это, — сказала она чопорно.
Мужчина откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на нее.
— Я должен сказать вам, мисс Смит, что, несмотря на то, что у меня есть горстка людей, которые пишут для меня от случая к случаю, и множество других, которые предоставляют мне информацию, большинство статей для Мессенджера я пишу сам. Я также сам набираю текст, печатаю и продаю рекламу.
— Продолжайте, — Марианна задержала дыхание. Это что, новый способ отказа?
— Я говорю вам это для того, чтобы вы поняли, — я заплачу вам за работу, но много дать не смогу.
— Я и не ожидала…
— Однако тираж Мессенджера продолжает расти каждую неделю, и если это будет раскупаться так, как я думаю, — он указал пальцем на ее истории, — вы получите прибыль.
— Большего я и не прошу. — Марианна изо всех сил пыталась сохранить деловой тон, стараясь сдержать радостную улыбку от понимания, что он будет печатать ее истории.
Несколько минут они оговаривали ее оклад — не слишком высокий, как он и предупреждал, но в любом случае это уже кое–что. И это кое–что она зарабатывала сама. Марианну охватило прекрасное теплое чувство, что она сделала первый шаг к независимости.
— Если это все, тогда, — Кадуоллендер поднялся, — я напечатаю это в завтрашнем выпуске.
— Так скоро? — Девушка замерла, уставившись на него.
— Разумеется. Я хочу, чтобы читатели Лондона начали следить за приключениями провинциальной мисс — абсолютно правдивыми приключениями провинциальной мисс — без задержки.
— Превосходно. — Она протянула руку, и мужчина пожал ее. — А теперь, меня ожидает карета, и я…
— Бриджертон, — сказал мужчина резко.
— Бриджертон?
— Да. Лорд Бриджертон. Он мужчина, подходящий под ваше описание. Это он — ваш лорд Б.?
— Нет, разумеется, это не он. — Марианна попыталась отнять руку, но он не отпускал.
— Тогда, Бингем? — кивнул Кадуоллендер. — Он известен своим меланхоличным настроением.
— Нет.
— Бриджуотер?
— Нет! — Марианна рассмеялась. — И осмелюсь заметить, что я не назвала бы вам имя, даже если бы вы угадали. Тогда не было бы анонимности.
— Действительно. Хотя, как ваш издатель… — Дразнящий огонек засиял в его глазах.
— Мистер Кадуоллендер, — Марианна решительно отняла у него руку. — Я должна идти.
— Я предвижу длительные и выгодные отношения, мисс Смит. Могу я проводить вас?
— Я найду дорогу, спасибо. — Девушка подошла к двери, открыла ее, а затем повернулась к издателю. — Один вопрос…
— Да?
— Вам доводилось исследовать джунгли в Африке, мистер Кадуоллендер?
— Нет. — Он усмехнулся. — Но только потому, что не было возможности.
— Жаль. — Она послала ему улыбку. — Хорошего дня, мистер Кадуоллендер.
* * *
— Черт! Черт! Черт! — Томас вглядывался в свое отражение в овальном зеркале в апартаментах. — Бэнкс!
Камердинер появился позади него.
— Да, милорд.
— Не мог бы ты сделать что–нибудь с этой проклятой штуковиной? — Томас швырнул мятый шейный платок слуге.
— Конечно, милорд. — Бэнкс бросил измятый лоскут шёлка на соседний стул. Свежий накрахмаленный платок был перекинут через его руку.
Томас повернулся и стал лицом к слуге. Он не понимал, почему он так нервничает из–за какого–то глупого шейного платка? Его камердинер даже прикрепил маленькую брошь с гербом Роксборо на узел, чтобы Томас ничего не перепутал. Но все было без толку.
Бэнкс справился с задачей, прилагая минимум усилий, и тенью скрытой улыбки на лице. Камердинер всегда веселился, когда его светлость не мог завязать шейный платок с изяществом, продиктованным модой для вечерних костюмов.
— Спасибо, Бэнкс. — Томас повернулся к зеркалу, и Бэнкс помог ему надеть белый жилет, а следом и сюртук синего цвета, столь темного, что казался почти черным.
— Что скажешь, Бэнкс? — Томас рассматривал себя в зеркало критическим взглядом. — Как я выгляжу?
— Леди будут падать в обморок, а господа задохнутся от зависти, милорд, — ответил слуга как бы между прочим.
— Спасибо, Бэнкс. — Томас усмехнулся. У камердинера был безупречный вкус, и он был прав. Мужчина, улыбающийся ему в зеркале, был воплощением стиля и создавал впечатление уверенного в себе человека. Статный. Привлекательный. Неотразимый.
— Пора, милорд.
Томас скривился. Он ни разу еще не приходил на бал вовремя, но Леди Дракон твердила, что приличия диктуют, чтобы он и девочки спустились пораньше, и, как положено хозяевам, приветствовали прибывающих гостей.
