Следующим вечером вдовствующая герцогиня устраивала бал, и Томас сказал, что столпотворение будет ничуть не меньше, чем в Лондоне. Марианна имела краткое знакомство с его бабушкой, вдовствующей герцогиней, по их прибытии. В настоящее время вдова и тетя Луэлла увлеченно беседовали, расположившись в углу комнаты. И хотя между ними существовала, по крайней мере, четвертьвековая разница в возрасте, они, видимо, знали, или когда–то были знакомы, с одними и теми же людьми. Тетя Луэлла, на удивление, выглядела очень довольной. Перед Марианной открылась прежде неведомая ей тётушкина черта, и это было восхитительным и одновременно тревожным обстоятельством.
Томас куда–то запропал, что тоже слегка сбивало с толку. Что задумал этот мужчина? И что за приключения запланировал?
Марианна пробормотала извинения, оправдываясь поздним временем, и покинула гостиную. Она направилась в отведенную ей комнату — вспомнить бы только, где это. Дом имел весьма запутанную планировку. Деревянные панели сверкали полировкой, ярко горели канделябры, а пыль нигде не задерживалась — просто не смела.
Эффингтон–холл был в два раза больше Шелбрук–мэнора, и девушка подозревала, что поместье никогда даже на мгновение не приходило в упадок. Томас мог сколько угодно говорить о скандальной натуре своих предков, но очевидно, что, однажды поймав удачу, они были достаточно умны, чтобы не упустить ее.
Марианна поднялась по лестнице на второй этаж. По какой–то причине ей отвели комнату совсем не в том крыле, что сестрам и тете, даже не на том же этаже. Возможно, размещение было обусловлено количеством ожидаемых гостей. Или, может быть, Томас хотел убедиться, что у нее будет особенно уединенная комната.
От него вполне можно было этого ожидать. И девушка не смогла бы отказать ему в доступе. Уроки, которые Томас ей преподал, или точнее, которые они вместе разделили, выходили далеко за пределы её воображения. От одной только мысли о них тело Марианны охватывала дрожь восхитительного предвкушения.
Она открыла дверь в комнату, почти ожидая, что маркиз ждет ее, и подавила укол разочарования. Кровать была застелена, двери, ведущие на небольшой балкончик, открыты. Горничная, которая провожала ее прошлым вечером в комнату, сказала, что это единственный балкон на этой стороне дома. На нем едва хватало места для двоих человек, и он был увит плющом. Довольно прелестно, правда.
Марианна опустилась в кресло и попыталась почитать книгу, захваченную с собой, но, похоже, была не в состоянии сосредоточиться на словах. С недавних пор она совсем мало читала. Жизнь, как таковая, занимала всё её время.
Прошло много времени, прежде чем девушка отбросила книгу. Она явно зря мучается, и, понятное дело, Томас не придет. Тем лучше. Он опять затянет волынку насчет женитьбы, как только расплавит каждую косточку в ее теле и превратит ее в дрожащий комок чувств. Хелмсли становился довольно изобретательным в своем упорстве. Марианна улыбнулась этой мысли. Однако ей тоже упрямства не занимать.
Девушка переоделась на ночь, задула свечу и скользнула в постель. Затем перекатилась на живот. Потом перевернулась на бок. Взбила подушку. И вздохнула. Она крепко сжала веки и попыталась думать о вещах, нагонявших на нее сон. Попыталась игнорировать ночные деревенские звуки. Шелест листвы на ветру. Непрерывное стрекотание насекомых. Стук гравия, падающего на пол…
Марианна села и прислушалась. Вот снова: стук камешков по полу. Она отбросила покрывала, выскользнула из постели, схватила свои очки и направилась к открытым дверям. Горстка гравия приземлилась у ее ног. Слабый отблеск приглушенного огня в камине помог девушке рассмотреть мелкие камешки. Она осторожно прошла через гравий и вышла на балкон.
— Ах, то Джульетта.
Марианна надела очки и выглянула за перила. Звёзды сияли так ярко, что было светло, почти как днем.
— Томас?
Томас усмехнулся ей, спрятав одну руку за спиной.
— Нет, не Джульетта. Но гораздо, гораздо лучше. То прекрасная Марианна.
— Тише. Тебя услышат.
— На этой стороне дома — ни за что. — В его голосе прозвучала нотка самодовольства. Как она и подозревала, эту комнату отвели ей не случайно. Осознание данного факта не вызвало неприятных чувств.
— Что ты делаешь?
— Марианна, дорогая, я боялся, что уже не увижу тебя снова.
— Не увидишь меня снова? — Девушка рассмеялась. — Ты видел меня всего лишь час назад.
— Целая жизнь прошла. — Хелмсли вынул руку из–за спины, чтобы предъявить букет цветов, перевязанный лентой. — Я пришел прямо из сада герцогини, неся знак своей любви.
Марианна оперлась локтями на перила и положила подбородок на руки.
— А герцогиня не будет возражать?
— Герцогиня только и ждёт, что я женюсь. Ради этого она пожертвует большим, чем несколько букетов.
— И как, скажи на милость, ты собираешься доставить упомянутый знак?
— Почти так же, как Ромео.
— В самом деле? — она ухмыльнулась. — Разве он не наложил на себя руки?
— Тогда и я смогу сделать не меньше. — Томас подошел ближе к дому и исчез из вида.
— Что ты подразумеваешь под «я смогу сделать не меньше»? — спросила девушка вдогонку.
Ответа не последовало.
— Томас? — Марианну охватило мрачное предчувствие. — Что ты затеял?
Голос мужчины прозвучал приглушенно:
— Я несу тебе твой букет.
Она приблизилась к краю балкона и смогла разглядеть его у основания стены. Томас обвязал ленту вокруг своей шеи, и теперь букет висел на нем, словно цветочная медаль за мужество.
— Ты, конечно, не собираешься взобраться по плющу?
— Именно собираюсь. — Мужчина минутку изучал плющ, затем потянулся и схватил вьющиеся стебли.
— Не глупи. Убьешься.
— Я уже делал это раньше. — Хелмсли нашел опору для ног и действительно начал медленно взбираться по плющу.
— И как давно это было?
— Мальчишкой я много раз карабкался по этому плющу, — его голос звучал напряженно. — Справлюсь и теперь.
— Теперь ты лет на двадцать старше и, осмелюсь заметить, намного тяжелее. — Он поднялся на добрые пять футов над землей. — Томас, пожалуйста, спускайся.
В ответ слышалось лишь шуршание плюща.
— Плющ не выдержит. Ты упадешь.
— Глупости. Я смогу… — Громкий звук обрывающихся стеблей не дал ему договорить. Мужчина на миг исчез под волной плюща. Листья зашуршали, словно от сильного ветра. И снизу донесся звук тяжелого глухого удара.
У Марианны душа ушла в пятки.
— Томас?
— Я в порядке. — Он лежал под кучей плюща у подножия стены. — Всего–то пара ушибов. Ерунда.
Томас поднялся с земли и болезненно скривился.
