Но если привозимое из Китая все количество дешевого чая не возможет сбываться с рук в России, тогда товар сей не трудно будет продавать в северных портах Германии или даже и в Швеции, где китайский торг едва ли скоро опять восстановится. В последнем случае единственными могут быть соперниками американцы и датчане, но я не сомневаюсь, что торг россиян с Кантоном должен быть успешнее датского, если только производиться будет с таковым же порядком, какой наблюдают последние. Датская Ост-Индская компания похваляется как весьма благоучрежденная: цветущее оной состояние доказывает, что ей приписывают то не несправедливо. Многие годы уже сряду до 1807 г. приобретают акционеры сего общества по 30 и 40 процентов.
Кроме чаю, китайка и шелк суть такие товары, которые могут продаваться в России всегда надежно и выгодно; фарфор того не обещает. Низкие работы оного весьма худы; высокие же слишком дороги. Одни американцы вывозят из Китая фарфор в довольном количестве, потому что нет большой разности между перевозом из Китая и из Англии в Америку, и он нужен для баласта; впрочем, английский фаянс перед низкими разборами китайской каменной посуды имеет великое преимущество как по своей доброте, так и по лучшему обрабатыванию. Аптекарские припасы, лакированные вещи, куклы, конфеты и тому подобное составляют столь маловажные товары, что оных к грузу корабля никак причислять не можно, для коих не должно терять ни одной минуты времени. Сии мелочные товары могут украсить небольшую лавочку, но в магазинах большого торгового общества они не считаются приличными. Английская Ост-Индская компания не вывозит из Кантона ничего более, кроме чаю и некоторого количества необработанного шелку. Торг упомянутых выше мелочных товаров предоставляет она офицерам и матросам своих кораблей.
Итак, если лучшие и худшие сорта чаю, китайка и шелк могут быть привозимы в Россию ежегодно с надеждою на выгодную оных продажу, то торговля с Кантоном сделалась бы и в сем одном отношении уже важною, но ежели принять в рассуждение и нужное при том сообщение с российскими, азиатскими и американскими владениями, продукты коих не могут быть все распроданы в Кяхте, тогда важность оной усугубится; следовательно, предмет сей без особенной политической причины и не должен оставаться без внимания.
Теперь намерен я упомянуть кратко об образе торговли, производимой в Кантоне европейцами. Она предоставлена исключительно сообществу китайских купцов, называемому Когонг или просто Гонг. Как скоро приходит корабль в Вампу, то первое предлежит начальнику оного попечения найти купца, сочлена сего сообщества, который бы, сообразно с постановлением китайского правительства, принял на себя за корабль поручительство. Обязавшийся тем ответствует за все, до корабля касающееся. Правительство имеет дело только с ним одним, который называется купцом благонадежности.
В первую бытность мою в Кантоне в 1798 г. правительство наложило на такового купца благонадежности английского корабля, пришедшего из Индии, великую денежную пеню за то, что свезен был ошибкою на берег один ящик опиума и открыт в таможне
[176]. Корабельщика не подвергли при том никакой ответственности. Груз корабля продается обыкновенно таковому купцу благонадежности. Хотя и не запрещается найти и другого купца, если первый будет давать за груз низкую цену, однако сего никогда почти не делают. Некоторые из американцев не захотели было последовать сему правилу, почти законом в Кантоне сделавшемуся, но они имели от того худую выгоду.
Продающий и покупающий товары посредством другого купца, а не через своего поручителя, теряет весьма много времени. Испытавшие то американцы производят теперь торг свой единственно через купца благонадежности. Гоппо вынуждает у поручителей за каждый приходящий корабль немалую сумму денег, предполагая, что оные от продажи и покупки товаров получают великий прибыток. А посему и не может приходить в Кантон ни один корабль, не имеющий какого-либо груза. Если бы на «Надежде» не было 400 морских бобров, то не позволили бы ей притти в Вампу. Всякий корабль, приходящий от северо-западного берега Америки с мягкою рухлядью, платит сверх пошлины 5000 пиастров, вместо подарка.
Покупающий груз китаец объявляет тотчас при заключении торга, что таковая сумма должна быть дана Гоппу. Не соглашающийся на сие, или получает за груз менее, или подвергается тому, что Гоппо выбирает для себя самую лучшую мягкую рухлядь, а потому и платят охотнее требуемую сумму. За груз «Невы» взял Гоппо 7000 пиастров, ибо он узнал, что морские бобры были на ней лучшие, нежели привозимые американскими кораблями, и что между прочим находились и черные лисицы. Товар свозится на берег не прежде, пока купец (благонадежности не разделается с Гоппом. Если продавец будет недоволен условленною ценою и не найдет никого, кто бы дал более, тогда позволяется проданный товар взять опять на корабль, но в сем случае должно платить в другой раз пошлину, как то случилось при взятии назад некоего числа мягкой рухляди, принадлежавшей к грузу «Невы». Форстер утверждает несправедливо, что будто бы свезенный товар на берег ни под каким видом уже не может быть взят обратно. Он, говоря о купцах Гонга и сравнивая их с прочими китайцами, несправедливо уверяет также, будто бы первые, что хотят, то и делают, и что груз корабля не может быть продан никому другому, кроме купцу благонадежности
[177].
Панкиква, отец нынешнего первого купца Гонга, был тот самый, который представил правительству план к учреждению сей компании, столь вредной для европейцев и чрезвычайно выгодной для ее сочленов, приносящей сверх того многие миллионы доходов таможенному начальнику. Его старанием утверждена в постановлениях для сего сообщества также статья, коей отменено взаимное всех сочленов поручительство в верном всегда платеже капиталов купцов европейских, что для него, имевшего великое богатство, было весьма важно. Ныне, если купец Гонга не хочет или не может платить долгов своих, представлено требовать удовлетворения чрез правительство, чем сочлены Гонга и разнятся от прочих кантонских купцов, на которых нельзя жаловаться, когда обманут. Число членов сего товарищества не есть определенное.
В прежнюю бытность мою в Кантоне считалось их восемь, ныне же одиннадцать. Гоппо определяет членов по своей воле и получает за то великие деньги. Каждый принимаемый платит ему от 30 до 60 тысяч телов, т. е. от 45 до 90 тыс. пиастров. Лукква, бывший нашим купцом благонадежности, сделавшийся недавно членом Гонга, заплатил 30 тыс. Купцы Гонга подложат сверх того беспрестанным притязаниям главного таможенного чиновника, который ежегодно сменяется, а потому и не упускает времени не только собрать для себя именно, во И приготовить знатные денежные подарки для императорских министров. Итак, их и нельзя по настоящему обвинять за то, что они стараются расходы сии вынудить от европейцев, в чем поступают по введенным уже законам и правилам, в прочих же делах своих столько же честны и совестны, сколько и купцы европейские. Известия о бессовестных обманах китайских купцов не относятся к сочленам Гонга. Сии не иначе могут поддержать свое положение, как особенно честными поступками в торговле.
