Ночь была спокойной, но туманной. Ветер менялся каждый миг и, наконец, установился на осте, откуда дул очень свежо в течение следующих суток.
28 июня погода улучшилась. По наблюдениям мы находились на 59° 19′ северной широты и 142° 41′ западной долготы согласно хронометрам. Густой туман скрывал побережье, мы не могли различить ни одной из тех точек, положение коих измерили накануне. Ветер еще дул от оста, однако барометр уже поднимался, и все предвещало перемену погоды к лучшему.
В пять часов вечера мы были всего в трех лье от суши, на сорока саженях и илистом грунте. Когда туман несколько рассеялся, мы взяли пеленги, которые вполне согласовывались с произведенными в предыдущие дни измерениями. Вместе с измерениями, сделанными впоследствии с самым большим тщанием, они послужили основой для составления карты в атласе экспедиции.
Мореплавателям и всем, кто интересуется географией, будет любопытно узнать, что мсье Дажеле для достижения еще большей точности в определении вида и очертаний побережья и всех наиболее примечательных мест проверял все показания азимутального компаса с помощью метода взаимных расстояний между возвышенностями, измеряя секстаном относительный угол между ними и, одновременно, определяя высоту этих возвышенностей над уровнем моря. Этот метод, хотя и не идеально строгий, позволяет мореплавателям по относительному возвышению побережья судить о приблизительном расстоянии, на котором они находятся от него. С его помощью этот ученый определил относительную высоту горы Святого Ильи в 1980 туазов
[84] и ее местоположение — в восьми лье от берега.
29 июня наши наблюдения показали 59° 20′ северной широты и наши хронометры — 142° 2′ западной долготы. В течение суток мы прошли восемь лье на восток. Туманы и южные ветра не прекращались весь этот день, и небо прояснилось лишь в полдень 30 июня. Однако в разрывах тумана и облаков мы видели низменные земли, от которых отдалялись не более чем на четыре лье. Судя по карте, мы находились в пяти-шести лье к востоку от залива, который капитан Кук назвал именем Беринга. Лот постоянно показывал от шестидесяти до семидесяти саженей, илистый грунт.
30 июня наша наблюдаемая широта была 59° 55′ и долгота по хронометрам — 141° 48′. Поставив все паруса, я пошел к земле со слабым бризом от вест-зюйд-веста. На востоке мы увидели залив, который казался очень глубоким и который поначалу я принял за залив Беринга. Приблизившись к этому месту на расстояние в полтора лье, я отчетливо увидел, что низменная часть берега, как и в заливе Де-Монти, примыкает к возвышенностям и никакого залива там нет. Однако морская вода здесь была беловатой и почти пресной — все говорило о том, что мы находимся возле устья очень большой реки, потому что изменение цвета и солености воды сохранялось и в двух лье от берега.
Я передал сигнал становиться на якорь, на тринадцати саженях над илистым грунтом, и отправил на разведку офицерскую шлюпку под командованием своего помощника мсье де Клонара, которого сопровождали мсье Моннерон и Бернизе. Мсье де Лангль также отправил, со своей стороны, бискайский баркас под командованием мсье Маршенвиля и Дегремона. В полдень все офицеры вернулись.
Они прошли так близко от берега, как только позволял прибой, и обнаружили песчаную отмель, покрытую водой, в месте впадения большой реки, которая сливалась с морем через два довольно широких протока. Однако каждое из этих устий преграждал бар, наподобие того, что есть на реке в Байонне, — море накатывало на него с такой силой, что наши шлюпки не могли приблизиться.
Остов пироги аборигенов в гавани Французов.
Гравюра из атласа «Путешествие в поисках Лаперуза и путешествие Лаперуза».
1800 г.
Мсье де Клонар в течение пяти-шести часов тщетно искал вход в реку. Он видел дым, свидетельствующий, что эта страна обитаема. С корабля мы видели спокойное море по ту сторону мели и речной эстуарий, простирающийся на несколько лье в ширину и два лье в глубину суши. Таким образом, допустимо предположить, что суда или по меньшей мере шлюпки смогут входить в устье этой реки, если море спокойно. Однако здесь весьма сильное течение, и волна почти беспрерывно с большой силой бьется о речные бары, поэтому сам вид этого места должен насторожить мореплавателя.
Осматривая это место, я подумал, что именно здесь мог высадиться Беринг. Тогда более правдоподобно было бы приписать причину гибели команды его шлюпки
[85] ярости моря, а не варварству индейцев. Поэтому я назвал этот поток рекой Беринга, и мне кажется, что залива с этим именем не существует — капитан Кук скорее предположил, что он есть, чем увидел его, поскольку он прошел в десяти — двенадцати лье от берега
[86].
1 июля в полдень я снялся с якоря при легком бризе от зюйд-веста и пошел вдоль берега на расстоянии двух-трех лье. На якорной стоянке наша наблюдаемая долгота была 59° 7′ и наша долгота согласно хронометрам — 141° 17′. По пеленгу вход в реку находился на 17° к осту от норда, и мыс Хорошей Погоды — 5° к зюйду от оста.
Мы продолжили идти вдоль суши с легким бризом от веста на расстоянии двух-трех лье и достаточно близко, чтобы разглядеть в подзорные трубы людей на берегу, если бы они там были. Однако мы видели лишь яростный прибой, который, как казалось, исключал возможность высадки.
2 июля в полдень я пеленговал гору Хорошей Погоды на 6° к осту от норда. Наши наблюдения показали 58° 36′ широты, и хронометры — 140° 31′ долготы, расстояние от суши составляло два лье. В два часа пополудни несколько восточнее мыса Хорошей Погоды мы обнаружили углубление побережья, которое показалось нам очень удобной бухтой
[87]. Я взял курс на это место, и когда до него оставалось около лье, отправил на разведку ялик под командованием мсье де Пьервера вместе с мсье Бернизе. «Астролябия» с той же целью отправила две шлюпки под командованием мсье де Флассана и Бутервилье.
С палубы корабля мы видели большой скальный риф, за которым море было очень спокойным. Он простирался с запада на восток на триста-четыреста туазов и прерывался, оставляя достаточно открытый вход шириной около двух кабельтовах. Природа словно создала на самом краю Америки гавань, подобную Тулонской, только используя более грандиозные средства: эта новая гавань врезалась в побережье на три или четыре лье.
