1 сентября в полдень я различил точку или мыс, который находился приблизительно в десяти лье от меня на норд-норд-осте, а именно на 47° широты, согласно нашим вычислениям. Суша простиралась на восток, я подошел к ней до расстояния в три-четыре лье. Она была плохо видна, все выступающие части скрывал туман. Судя по наблюдениям в полдень, мы находились на 46° 36′ 21″ северной широты и 127° 2′ 5″ западной долготы, согласно хронометрам, и 126° 33′ долготы по наблюдениям Луны. Течения возле этого берега были чрезвычайно сильны. Мы оказались в водовороте, который не позволил нам управлять рулем даже при ветре в три узла и на расстоянии пяти лье от суши.
Ночью я продолжал идти вдоль берега под зарифленными парусами курсом на юг. На рассвете я взял курс на восток, чтобы приблизиться к суше. В четырех лье от берега наступил штиль, и нас завертело течение. Каждый миг мы были вынуждены перекладывать руль с борта на борт, чтобы не столкнуться с «Астролябией», чье положение было ничуть не лучше нашего. К счастью, под нами был хороший илистый грунт, чтобы бросить якорь, если бы течение понесло нас на берег. Однако на море поднялось сильное волнение, и нашим тросам было бы непросто выдерживать килевую качку.
Мы пеленговали Круглый мыс испанских карт на 5° к зюйду от оста. После него берег простирался на зюйд-ост. В полдень мы находились на 45° 55′ северной долготы, и наша западная долгота составляла по хронометрам 126° 47′ 35″ и по расстояниям между Луной и Солнцем — 126° 22′. Погода, наконец, позволила нам произвести наблюдения — во второй раз после гавани Французов. Наблюдаемая долгота отличалась от долготы по хронометрам лишь на 25′ 35″.
Этот день штиля оказался самым беспокойным после нашего отплытия из Франции. Всю ночь не было ни дуновения ветерка. Каждые полчаса мы бросали лот, чтобы отдать якорь, несмотря на сильное волнение, если нас понесет на берег. Однако дно в виде илистого грунта обнаруживалось на глубине не менее восьмидесяти саженей.
На рассвете мы были на том же расстоянии от суши, что и накануне вечером. Наши наблюдения, как и в предыдущий день, показали 45° 55′ северной долготы, пеленги были почти неизменными. Было похоже на то, что противоположно направленные течения уравновесили друг друга, и в течение суток мы словно сделали круг, оказавшись на том же самом месте.
Наконец, в три часа пополудни задул легкий бриз от норд-норд-веста. Он помог нам отойти дальше в море и выбраться из течений, с которыми мы боролись два дня. Этот бриз рассеял туман, окутывавший нас, и мы смогли увидеть землю.
Нам оставалось осмотреть лишь пять или шесть лье побережья до 45-го градуса широты — точки, где капитан Кук прервал свои исследования. Ветер был попутным, и я поспешил воспользоваться им. Мы поставили все паруса, и я взял курс на зюйд-тень-ост, почти параллельно побережью, которое простиралось с норда на зюйд.
Ночь была ясной. На рассвете мы увидели землю на норд-тень-осте. Небо было чистым в этой части горизонта, однако восточнее был сильный туман. Мы тем не менее видели побережье на ост-норд-осте и до ост-зюйд-оста, но лишь в просветах. В полдень наша широта по наблюдениям составила 44° 41′, наши хронометры показали 126° 56′ 17″ долготы. Мы находились приблизительно в восьми лье от берега, к которому приближались, отклонив курс немного к осту.
В шесть часов вечера мы были уже в четырех лье от берега. Суша простиралась от норд-оста до ост-зюйд-оста и была покрыта густым туманом. Ночь была ясной, и я пошел вдоль материка, который был виден при лунном свете. Однако на рассвете туман снова скрыл от нас землю, прояснилось лишь в полдень. Суша простиралась между норд-остом и зюйд-тень-остом. Лот показал семьдесят пять саженей.
Наша широта была 42° 58′ 56″, и наша долгота по хронометрам — 127° 5′ 20″. В два часа у нас на траверзе оказались девять маленьких островков или скал, расположенных на расстоянии около одного лье от мыса Бланко, который по пеленгу был на норд-ост-тень-осте. Я назвал их островами Неккера
[111].
Жак Неккер
(1732–1804)
Министр финансов правительства Людовика XVI, отец знаменитой писательницы мадам Анны де Сталь. Во время отплытия Лаперуза из Бреста Неккер находился в опале за попытки реформировать финансы королевства и уменьшить придворные траты, чем заслужил яростную вражду Марии Антуанетты. И лишь в 1788 г., накануне революции, министр был возвращен на свой пост.
Я продолжал идти вдоль берега курсом на зюйд-зюйд-ост. С трех или четырех лье мы могли видеть лишь вершины гор над облаками — на них не было снега и росли деревья. Ночью суша простиралась до зюйд-оста, однако впередсмотрящие уверили нас, что видят ее до зюйд-тень-оста. В сомнениях касательно направления побережья, которое еще никогда не исследовалось, я взял курс на зюйд-зюйд-ост под зарифленными парусами.
На рассвете мы снова увидели сушу между нордом и норд-тень-остом. Я взял курс на зюйд-ост-тень-ост, чтобы приблизиться к ней, однако в семь часов утра туман опять скрыл ее от наших глаз. Мы полагаем, что атмосфера в этой части Америки менее прозрачная, чем в высоких широтах, где мореплаватели хотя бы время от времени могут видеть все, что находится в пределах горизонта. Суша в этих местах ни разу не показалась нам со всей отчетливостью.
7 сентября туман еще более сгустился. Однако ближе к полудню небо расчистилось, и мы увидели горные вершины в восточной четверти компаса на довольно большом отдалении. Поскольку мы шли курсом на зюйд, очевидно, что после 42-го градуса широты побережье начало отклоняться к осту.
По наблюдениям в полдень, мы находились на 40° 48′ 30″ широты, и наша долгота по хронометрам составила 126° 59′ 45″. Я продолжал держать курс на сближение с сушей, от которой на закате мы были в четырех лье. Мы увидели тогда извержение вулкана на вершине одной из гор на востоке от нас. Огонь был очень сильным, однако вскоре густой туман скрыл от нас это зрелище. Мы были вынуждены отойти от суши. Я опасался, что если буду идти параллельно берегу, то у меня на пути может оказаться островок или скала в небольшом отдалении от материка. Поэтому я повернул в открытое море. Туман был очень густым.
8 сентября около восьми часов утра прояснилось, и мы увидели горные вершины, однако непроницаемая завеса тумана в продолжение всего дня скрывала от нас низменные земли. Погода сильно испортилась, задул очень свежий ветер, и барометр значительно опустился. До наступления ночи я продолжал идти на зюйд-ост — этот курс позволял мне следовать за побережьем, постепенно сближаясь с ним. Однако после полудня я потерял его из виду, и на закате туман настолько сгустился, что я мог быть совсем рядом с землей и не видеть ее.
