Альфред Брем «Жизнь животных»
Карл Бодмер. Похороны вождя сиу.
1843 г.
Кому-то из наших читателей подобные нравы покажутся патриархальными. Однако нужно учитывать, что в жилищах индейцев нет ничего, что могло бы пробудить алчность соседей. Индейцы уверены в своем пропитании, и у них остается лишь одна потребность: дать жизнь существам, которые обречены стать такими же глупыми, как и они сами.
Мужчины в миссиях, принимая христианство, жертвуют намного большим, чем женщины, поскольку [до крещения] им разрешена полигамия и в обычае даже брать в жены сразу всех сестер в семье. Женщины, с другой стороны, пользуются преимуществом принимать ласки исключительно одного мужчины. Несмотря на единодушные сообщения миссионеров об этой предполагаемой полигамии, я должен признаться, что мне трудно допустить существование подобного обычая у дикого народа, поскольку число мужчин почти равно числу женщин. Следствием этого было бы вынужденное целомудрие многих, если только в естественных условиях супружеская верность соблюдается с такой же строгостью, как в миссиях, где монахи выступают хранителями женской добродетели. Через час после ужина миссионеры запирают под замок всех женщин, чьи мужья отсутствуют, а также всех девочек старше девяти лет. В течение дня они находятся под присмотром пожилых индианок. Но и стольких предосторожностей мало, и мы видели мужчин в колодках и женщин в кандалах, закованных за то, что они усыпили бдительность своих хранительниц, которые следили за ними недостаточно зорко.
Эбенезер Илия Генри.
Портрет Р. Мак-Ги, скальпированного в детстве вождем племени сиу по кличке Маленькая Черепаха.
Фотография. 1890 г.
Обращенные индейцы придерживаются всех древних обычаев, которые не запрещает их новая религия. Их жилища, игры и одежда остаются неизменными. Их самое богатое одеяние — это плащ из меха выдры, который закрывает поясницу и спускается ниже паха. У самых ленивых есть лишь простой кусок холстины, выданный миссией, чтобы прикрыть их наготу, а также маленькая накидка из кроличьей шкуры, прикрывающая плечи и опускающаяся до талии: она завязывается бечевкой на шее. Остальное тело, как и голова, полностью обнажены. У некоторых, впрочем, есть соломенные шапки, очень искусно сплетенные.
Женское одеяние состоит из плаща, который изготовляют из плохо дубленных оленьих шкур. У индианок в миссиях есть обычай шить из них короткие блузки с рукавами. Вместе с маленьким тростниковым передником и юбкой из оленьей шкуры, опускающейся до колена, это их единственный наряд. На девочках младше девяти лет есть только поясок, дети противоположного пола полностью обнажены.
Мужчины и женщины подстригают волосы в четырех-пяти дюймах от корня. У индейцев с ранчерий
[116] нет железных орудий, и для стрижки они используют тлеющие головни из костра. У них также в обычае раскрашивать свои тела красным и черным, когда они в трауре. Миссионеры запретили первую из окрасок, но были вынуждены терпеть вторую, поскольку эти индейцы очень сильно привязаны к своим друзьям. Каждый раз, когда им напоминают о погибших друзьях, они проливают по ним слезы, хотя могло пройти уже много времени с тех пор, как они потеряли их. Если кто-то ненароком произносит при них имя погибшего, они считают себя оскорбленными. Семейные узы среди них слабее, чем узы дружбы. Дети едва ли признают своих отцов: они покидают отцовскую хижину, как только способны сами позаботиться о себе. Однако они намного дольше сохраняют привязанность к матери, которая воспитывала их с величайшей нежностью и никогда не колотила, кроме тех случаев, когда они проявляли трусость в драках со сверстниками.
Старики из ранчерий, которые более не способны охотиться, живут за счет всей деревни и, как правило, пользуются уважением. Независимые индейцы очень часто воюют, однако страх перед испанцами заставляет их не нападать на миссии, и это, вероятно, не последняя причина увеличения числа христианских деревень. Их оружие — это лук и стрелы с кремневыми наконечниками, очень искусно изготовленными. Их деревянные луки с тетивой из воловьих сухожилий значительно превосходят луки обитателей гавани Французов.
Нас заверили, что эти индейцы не употребляют в пищу ни пленников, ни врагов, убитых на войне. Впрочем, когда враг побежден и предан смерти на поле боя, вожди или самые храбрые воины отрезают от его тела несколько кусков и съедают их — скорее в знак ненависти или мести, чем в качестве дани уважения к его достоинствам или в убеждении, что подобная пища способна увеличить их собственную силу. Как и индейцы Канады, они снимают скальпы с побежденных и вырывают их глаза, обладая умением уберегать их от порчи и храня их как знаки своих побед. Их обычай велит сжигать мертвых и закапывать пепел на кладбище.
У них есть две игры, которым они посвящают весь свой досуг. Первая, которую они называют такерсия, состоит в том, что необходимо запустить и заставить катиться маленький обруч трех дюймов в диаметре на площадке размером десять на десять туазов, очищенной от травы и огороженной фашинами. У каждого из двух игроков есть палка толщиной с обычную трость и пяти футов в длину. Они пытаются просунуть палку в обруч, пока он катится. Если им это удается, они получают два очка; и если обруч перестает вращаться и просто останавливается на палке, то за это дается одно очко. Игра идет до трех очков и представляет собой очень оживленное занятие, поскольку обруч и палка постоянно в действии.
Вторая игра под названием тусси намного спокойнее. Играют четверо, по двое с каждой стороны. Каждый по очереди прячет в одной из своих рук щепку, в то время как его партнер делает тысячу жестов, чтобы отвлечь внимание соперников. Стороннему наблюдателю довольно любопытно смотреть, как они сидят на корточках друг напротив друга, храня полное молчание и пытаясь угадать по чертам лица и малейшим обстоятельствам, в какой именно руке спрятана щепка. Игрок получает или теряет очко в зависимости от того, правильно или ошибочно он указал руку. Право прятать щепку переходит к той стороне, которая угадала. Игра идет до пяти очков, и обычной ставкой в ней являются бусы, а среди необращенных индейцев — ласки их женщин. У них нет ни малейшего понятия о Боге или будущей жизни, кроме некоторых южных племен, у которых были смутные представления о подобном еще до прибытия миссионеров. Свой рай они помещали посреди океана, где избранные наслаждаются прохладой, которой не знают их раскаленные пески, а предполагаемый ад — в горных расщелинах.
