Все миссионеры убеждены, основываясь на собственных предрассудках и, отчасти, на опыте, что разум этих людей почти всегда остается неразвит — это оправдывает обращение с ними, как с детьми. Лишь очень немногих из них допускают к причастию, — это местные гении, которые, подобно Декарту и Ньютону, превзошли свой век и своих соплеменников, обучая их тому, что четыре и четыре — это восемь: для большинства это вычисление недоступно.
Порядки в миссиях ни в коей мере не способствуют тому, чтобы вывести обращенных индейцев из этого состояния невежества. Все сводится к получению наград в будущей жизни, и самые обычные умения, такие, как наша сельская медицина, не практикуются среди них. Многие дети погибают вследствие ушибов и ран, которые простейшая сноровка могла бы излечить, и нашим судовым врачам посчастливилось оказать помощь некоторым из них и научить их родителей пользоваться перевязкой.
Необходимо признать, что иезуиты, даже если они менее набожны и милосердны, чем эти добрые монахи, обладают все же большими способностями. Огромные труды, предпринятые ими в Парагвае, справедливо заслуживают самого живого восхищения. Однако по причине властолюбия и предрассудков иезуитов невозможно не порицать учрежденную ими систему общества, которая столь противоположна прогрессу цивилизации и которой слишком раболепно пытаются подражать во всех католических миссиях Калифорнии.
По отношению к индейцам эта форма правления — подлинная теократия. Индейцы верят, что их наставники имеют непосредственное и постоянное общение с Богом и что ежедневно они призывают Его милостиво сходить к алтарю. Благодаря этому убеждению святые отцы чувствуют себя в полной безопасности посреди индейского поселения — даже ночью, когда они спят, они не запирают двери, хотя история их миссии знает пример жестокой расправы с одним из монахов. Всем известно, что это кровопролитие стало следствием бунта, вызванного неосторожными действиями миссионеров, поскольку убийство — очень редкое преступление даже среди независимых индейцев. Впрочем, наказанием за него является лишь всеобщее презрение. Однако, если убитый пал под ударами нескольких, считается, что он заслужил свою участь, если нажил себе столь многих врагов.
Луис Чорис.
Оружие и посуда калифорнийских индейцев.
Литография. XIX в.
Луис Чорис.
Жители Калифорнии.
Литография. XIX в.
Эскимосы.
Литографии. XIX в.
По мнению губернатора Монтерея, Северная Калифорния, самое северное поселение которой — Сан-Франциско — находится на 37° 58′ северной широты, не имеет иных границ, кроме границ самого Американского континента, и наши корабли, приблизившись к горе Св. Ильи, не достигли ее пределов. К религиозным соображениям, изначально побуждавшим испанцев жертвовать значительные суммы на содержание президио и миссий, теперь присоединяются властные государственные интересы, которые способны привлечь внимание правительства к этой ценной части Америки, где морская выдра так же распространена, как и на Алеутских островах и в других местах, часто посещаемых русскими.
В Монтерее мы застали мсье Висенте Вассадре-и-Вега — испанского уполномоченного, который привез губернатору приказы, предписывающие ему собрать все шкуры морской выдры в четырех президио и десяти миссиях, — правительство оставляет исключительно за собой право на торговлю пушниной. Мсье Фагес заверил меня, что ежегодно он мог бы добывать двадцать тысяч шкур этого животного. Он хорошо знает эту страну и убежден, что, если бы для торговли с Китаем было необходимо тридцать тысяч шкур в год, два новых поселения к северу от Сан-Франциско с легкостью обеспечили бы недостающее количество.
Весьма удивительно, что испанцы, имея через Манилу столь частые и тесные сношения с китайцами, до недавнего времени пренебрегали выгодой, которую могли бы извлечь из торговли этим ценным мехом.
Именно капитану Куку и публикации дневника его экспедиции испанцы обязаны этим озарением, которое принесет им огромную пользу. Таким образом, труды этого великого человека послужили благу всех стран, и его собственной стране принадлежит лишь слава самого предприятия и того, что она дала ему жизнь.
Морская выдра — это животное-амфибия, столь же распространенное по всему западному побережью Америки от 28 до 60° северной широты, как и тюлени на побережье Лабрадора и в Гудзоновом заливе. Индейцы, которые не настолько хорошие моряки, как эскимосы, и чьи лодки в Монтерее изготовлены лишь из тростника, ловят морских выдр на суше с помощью силков или нанося им удары палкой, когда те достаточно отдаляются от берега. Ради этого они прячутся среди скал, поскольку малейший шум может спугнуть этих животных и они мгновенно исчезают в воде. Еще в прошлом году одна шкура морской выдры была не дороже двух заячьих шкурок. Испанцы не подозревали, что этот мех может пользоваться большим спросом: они никогда не посылали его в Европу, а в Мексике слишком жаркий климат, чтобы надеяться найти там сбыт для него.
Я полагаю, что через несколько лет произойдет большой переворот в торговле русских в Америке, поскольку им будет трудно бороться с конкуренцией. Я сравнил шкуры морской выдры из Монтерея и из гавани Французов и склоняюсь к тому мнению, что мех южных особей несколько хуже, однако отличие настолько незначительно, что я не вполне уверен в нем. И я сомневаюсь, что при продаже оно приведет к уменьшению цены больше, чем на десять процентов. Новая компания в Маниле почти наверное попытается завладеть этой торговлей, и для русских это стало бы самой большой удачей, поскольку исключительным привилегиям свойственно уничтожать или, по меньшей мере, ослаблять все отрасли торговли и промышленности, которым лишь свобода поможет развиться в полную силу.
Новая Калифорния, несмотря на плодородие своих земель, еще не смогла привлечь ни одного поселенца. Несколько солдат, женатых на индейских женщинах, которые живут в фортах или при различных миссиях, составляют в настоящее время все испанское население этой части Америки. Если бы Калифорния находилась ближе к Европе, она ни в чем не уступала бы Виргинии на противоположном побережье. Однако я уверен, что при хороших законах и, прежде всего, при свободе торговли близость к Азии могла бы восполнить этот недостаток и быстро привлечь колонистов. Владения испанцев столь протяженны, что еще долгое время, как представляется, население всех их колоний будет увеличиваться очень медленно. Большое число людей обоего пола, давших обет безбрачия и намеревающихся оставаться в нем, а также неизменная политика испанского правительства, допускающая лишь одну религию и применяющая самые жестокие средства для ее поддержания, непрестанно препятствуют какому-либо росту.
