– Так, – процедил Гнатюк, забирая у Павлова ходатайство. – Еще что-то?
– Конечно, – сказал адвокат, наблюдая, как следователь засунул лист с ходатайством в самый нижний ящик тумбочки. – Кстати, это копия. Оригинал я отнесу в канцелярию.
– Не доверяете? – Капитан попытался улыбнуться, но его физиономия просто скривилась.
– Честно? Нет, – признался Артем, доставая из папки еще один лист бумаги. – Как мне представляется, отношения сторон в уголовном процессе должны строиться на основании закона, а доверие – это несколько из иной области.
– А вы философ, – заметил Гнатюк. – Чем еще вы хотите меня удивить сегодня?
– Это заявление моего подзащитного о проведении исследования на полиграфе, детекторе лжи, иными словами.
Гнатюк замер, словно кролик, заприметивший кобру.
– Не вижу оснований для этого, – отрывисто бросил он.
– Ну почему же? – удивился Артем. – Это нам нужно переживать. Если вы уверены в своей правоте, то чем рискуете?
Олег Станиславович положил руки на стол. Они были бледные и худые. Вены на них выпирали, как веревки.
– Это не будет являться доказательством по делу.
– Формально – да, – согласился с капитаном Павлов. – Но суд обращает внимание на такие моменты, господин следователь. Мы защищаемся всеми силами и средствами, которые предоставляет нам закон. Я считаю, что Осокин невиновен, и в подтверждение этого требую провести исследование на полиграфе.
– Надеюсь, на сегодня все? – осведомился Гнатюк. – У меня много работы, Артемий Андреевич.
– Так мы вроде о работе и беседуем, – мягко произнес адвокат. – Есть еще кое-что. – С этими словами Павлов протянул следователю третий лист.
Капитан смотрел на бумагу с таким кислым выражением, словно Артем предлагал ему взять в руки трепыхавшуюся жабу. Павлов вежливо ждал. Наконец следователь скрипнул зубами, забрал листок и вчитался в текст очередного ходатайства.
– Запрос телефонных звонков вдовы Ганакяна? – изумленно воскликнул он. – А это вам зачем?
– Лилия Аркадьевна является наследницей своего погибшего супруга, а Ганакян был далеко не бедным человеком, – сказал Артем так терпеливо и спокойно, словно общался со школьником.
– На что вы намекаете? – осведомился следователь.
– Если бы вы потрудились навести соответствующие справки, то вам стало бы известно, что незадолго до смерти Харен Ганакян застраховал свою жизнь.
– Застраховал? – переспросил Олег Станиславович, и голос его прозвучал как-то беспомощно.
«Полный непрофессионал и лентяй в придачу», – пронеслась мысль в голове Артема.
– Именно. На десять миллионов рублей.
Гнатюк снял очки, протер их, водрузил на нос и спросил:
– У вас ко мне все?
– Нет.
Капитан посмотрел в потолок.
– Я понимаю, что надоел вам, – бесстрастно проговорил Павлов. – Что ж, такова наша работа.
– Я вас слушаю, Артемий Андреевич. – Следователь, на виске которого запульсировала жилка, перевел взор на адвоката.
– Вы наверняка изъяли записи с камер наружного наблюдения, расположенных на месте преступления. Так ведь?
– Предположим. Что из этого? – с вызовом ответил Гнатюк. – Там ничего нет.
– То есть как ничего?
– Послушайте, господин Павлов! – повысил голос капитан. – Я не обязан перед вами отчитываться! У меня есть свое начальство!
– Упаси господь. – Артем замахал руками. – Я ни в коей мере не лезу в тайну следствия, если вы об этом. Но раз уж вы говорите, что на записях нет ничего подозрительного, то можно ли мне взглянуть на них? Естественно, в вашем присутствии.
Гнатюк снова снял очки.
– Артемий Андреевич, вам не говорили, что вы обладаете уникальным качеством выносить мозг? Поэтапно, но целенаправленно?
– Не нужно делать из меня монстра. Я просто прошу просмотреть записи. Если там нет ничего необычного, то чего вам бояться? – настойчиво проговорил адвокат.
– Запись той камеры, которая была направлена непосредственно на место происшествия, обрывается за несколько часов до взрыва, – нехотя проговорил капитан. – Кто-то повредил ее. Если смотреть все, то это продлится едва ли не сутки. Вы же не будете сидеть тут столько времени, Артемий Андреевич? – Он перехватил выжидательный взгляд Павлова. – Судя по вашему виду, вы готовы безвылазно торчать тут, только чтобы достать меня, верно? – прокряхтел Гнатюк. – Я могу вам предоставить такую возможность. Только не сегодня.
– Когда же? Завтра? Я постараюсь не занимать ваше драгоценное время, – пообещал Артем.
– Позвоните мне после пяти, – произнес следователь. – Но уверяю вас, вы просто зря потратите время.
– Как знать, Олег Станиславович. До скорого свидания. Уверен, мы найдем общий язык.
Гнатюк что-то проворчал, но Артем уже вышел из кабинета.
Предательство
– С чем пожаловал, Виталий Романович? – оторвавшись от документов, спросил Кольцов помощника по безопасности.
Фрай молча положил на стол министра бордовую папку.
– Да ты присядь, – сказал Василий Николаевич.
Тот подвинул стул и сел напротив чиновника.
– Это то, о чем ты говорил? – поинтересовался министр.
Фрай кивнул и сказал:
– Я предупреждал вас.
Василий Николаевич открыл папку и начал перебирать листы.
– Ого!.. – буркнул он, пробежавшись по первым строкам. – Да тут целое сочинение.
– Читайте, Василий Николаевич, – с присущим ему хладнокровием обронил начальник службы безопасности. – Вы должны знать, с кем работаете бок о бок, кому подставляете свою спину и доверяете право подписи, когда отсутствуете.
Через пятнадцать минут Кольцов закрыл папку, встретился взглядом с Фраем и заявил:
– Да уж! Умеешь ты преподносить сюрпризы.
– Извини, что не очень приятные, – без особого сочувствия отреагировал на это Виталий Романович.
– Все равно спасибо. Работа Горбенко меня, откровенно говоря, не устраивала, а это уже последняя капля. Пришел час вывести эту темную лошадку на чистую воду. – С губ Кольцова было готово сорваться крепкое словцо, но он сдержал себя.
– Ты ведь собирался в отпуск, если мне не изменяет память? – задал вопрос помощник по безопасности.
Кольцов кивнул.
– Значит, он планировал дать ход этому докладу, пока я на даче рвал бы из грядок сорняки, – с задумчивым видом произнес министр.
– Ты верно мыслишь. Но нужно, наверное, выслушать и вторую сторону, – проговорил Фрай, приподняв бровь.
