Я глотаю воздух словно рыба, которую вытащили из сетей и выбросили на берег. Отпустит меня? Что он задумал? Да я скорее поверю гадюке, чем ему!
– Ты должен уйти в течение трех дней. Если откажешься и останешься здесь – пеняй на себя. В лучшем случае тебя просто убьют. Захотят – будут пытать. Это они умеют, поверь. Можешь прихватить с собой немого. Когда жрать в горах будет нечего, он тебе пригодится.
Я с ненавистью смотрю на него и спрашиваю:
– Значит, теперь ты продаешь тех людей, на сторону которых перешел?
Франц опять смеется, да так, будто слышит самую веселую шутку в своей жизни.
– У меня своя сторона, – отвечает он. – Я никогда не буду на чьей-то чужой, понял, Айк? Я просто сотрудничаю с теми, с кем на данном этапе это выгодно.
Мне нечего возразить.
Франц смотрит на мою ногу, обвязанную грязной окровавленной тряпкой, снимает с пояса флягу.
– Тут немного спирта. Думаю, ты вылечишься.
– Лучше помоги Отто, – с хрипом вырывается у меня.
Франц презрительно отмахивается.
– Забудь о нем. Отто – уже история. – Он встает, подходит к двери, потом хлопает себя по лбу. – Чуть не забыл. – Франц шагает ко мне, достает из ножен кинжал. – Это тоже тебе. Если решишься пробиваться к своим, он тебя выручит. – Он смотрит мне в глаза, понимает, о чем я думаю, мерзко хихикает, грозит указательным пальцем и заявляет: – Нет, Айк. Даже не думай напасть на меня. Ты сильный, но я слежу за тобой. Если ты попробуешь отыграться на мне, то я повешу тебя вверх ногами и буду отрезать по куску.
Я вижу его глаза, похожие на два ствола, и понимаю, что он выполнит свое обещание.
Франц открывает дверь оборачивается, загадочно улыбается и говорит:
– Если дойдешь, то тебя ждет сюрприз.
Эх, если бы я знал, что он имеет в виду!
Франц уходит, я разматываю тряпку, обрабатываю рану спиртом. Боль несусветная, я рычу, перед глазами туман. Вскоре мне становится легче.
Я делаю глоток из фляги, ползу к Отто и говорю:
– Мы выберемся, старик, уйдем отсюда этой же ночью.
Невероятно, но он открывает глаза и улыбается:
– Ты хороший парень, Айк. Но уходить будешь один.
Отто говорит так тихо, что я наклоняюсь к нему вплотную. Меня обдает запах нечистот и гноящейся раны.
– Я не Отто. Я…
Я склоняюсь еще ниже, почти касаюсь ухом его воспаленного рта.
– Я Алексей.
Я хочу что-то ответить, вижу, как смыкаются его веки, тормошу парня, кричу, чтобы не смел отключаться. Но он будто не слышит меня. На губах, покрытых струпьями, застыла улыбка. Отто, вернее Алексей, мертв.
Я знаю, что рано или поздно это произошло бы. И все равно мои глаза наполняются слезами. Хочется выть и лезть на стенку.
У меня три дня.
И я сделаю все, чтобы вырваться из этой бездны».
– Кто я? – вслух произнес Виктор.
Его лицо потемнело, и он со злостью смахнул со стола блокнот. Шелестя страницами, тот отлетел к стене и распластался на полу наподобие раненой птицы.
Виктор вскочил со стула и бегом помчался в ванну.
– Кто я? – громче спросил он, глядя на свое отражение. – Виктор Коновалов? Айк? Отставной? Снайпер ГРУ? Предатель? Бесхребетное дерьмо?! Нет! Я убийца своей семьи! – Он уже исступленно кричал: – Или я наемник, готовый за несколько тысяч баксов лишить человека жизни?! – Виктор потрясенно обхватил голову руками, словно до него только сейчас стал доходить смысл такой вот дикой работы. – Боже, – прошептал. – Господи, ты даешь человеку жизнь, а я забираю ее, при этом обрекаю на страдания его родных и близких! Пусть даже все они последние мрази!..
Виктор вернулся в комнату и без сил опустился в кресло. Такой беспредельно-жуткой депрессии у него, пожалуй, не было с момента гибели жены с дочкой.
Он вспомнил сегодняшний ночной кошмар. Оля и Иришка пришли к нему. Дверь в комнату распахнулась, и они проплыли к нему, словно воздушные шары.
«Идем с нами!» – нараспев проговорили жена и дочка.
Их одежда была в крови и машинном масле, от них пахло бензином.
«Почему ты не сказал, что машина неисправна, Витя? – с укором проговорила Оля и покачала головой. – Зачем ты поссорился со мной? Ты обиделся и ушел куда-то. А мы с Иришкой решили поехать в магазин».
«Мне очень холодно, папа», – сказала Ира и заплакала.
Ее розовое платьице было порвано в клочья и висело на ней как тряпка.
«Я соскучилась по своим подружкам. Но там, где мы с мамой, их нет! Только темнота и холод!»
Они кружили над ним, как ведьмы или привидения. Виктор чуть не сорвал глотку от ужаса, проснувшись посреди ночи.
Уснуть он уже не мог. Сидел до утра, тупо уставившись в телевизор. Задремал только к семи часам.
Чем ближе подходил день реализации контракта по Кольцову, тем четче Виктор понимал, что он не в состоянии нажать на спусковой крючок и уничтожить этого человека.
Окончательную точку в таком вот его решении поставил последний документ, полученный от одного из информаторов, из которого следовало, что Кольцов так же, как и он, прошел службу на Северном Кавказе и имеет боевые ордена. Более того, министр и по сей день часть своей зарплаты переводит на счета различных фондов ветеранов, стараясь нигде не афишировать эту благотворительную деятельность.
Вчера утром Виктор специально приехал к месту его работы, желая увидеть заказанного чиновника вживую. Для подстраховки Коновалов использовал грим. Он курил, меряя шагами небольшой пятачок у здания министерства.
Наконец двери раскрылись, и Кольцов торопливо направился к автомобилю. Когда он усаживался в машину, их взгляды случайно встретились на долю секунды. За этот миг Виктор понял, что не сможет выстрелить в этого человека.
Он аккуратно затушил окурок и направился к метро. Иссиня-черная «Ауди» увезла Кольцова по его служебным делам.
Теперь перед Отставным стояла непростая дилемма. По сути, он оказался в безвыходном положении, понимал, что просто не сможет убить Кольцова. Но если он этого не сделает, то прикончат его. Потом с министром разделается какой-нибудь другой наемник из «Профсоюза».
«Нет, – неожиданно подумал он. – Меня убьют в любом случае. – А может быть, лучше все же я?.. – От этой мысли по спине Виктора прошелся жгучий холод. – Я ведь и в самом деле здорово напортачил с этой беременной девчонкой. Санитар вряд ли простит мне это. Вероятнее всего, он постарается избавиться от меня как можно скорее.
Боссу не нужны такие персонажи, как я. Робингуды и сантименты сейчас не в моде. В клуб наемных убийц набирают послушных роботов без души и сердца, натасканных боевых псов вроде Дока.
