– Ну, к примеру, самого себя.
Шамиль встал из-за стола и заявил:
– По-моему, тебе пора в постель. Твой мозг нуждается в отдыхе.
– Перестань, Шамиль. Ладно, будем считать это глупой шуткой, – сказал Павлов и вздохнул. – Нужно задержать эту барышню. Подключим Соломина, я уже звонил ему утром.
– Вы ее задержите, а она через полчаса из окна выпрыгнет точно так же, как Морозков, – сказал Шамиль.
– Все может быть, – не стал исключать такой возможности Артем. – Знаешь, у меня стойкое убеждение, что эти ребята из клуба наемников уже знают, что мы наведывались в гости к Бердникову. Вполне возможно, что мой маскарад их не обманул.
– Предчувствие?
– Называй это как хочешь, Шамиль.
– Странно слышать это от юриста, который привык оперировать фактами.
– Юрист, в особенности адвокат, должен прислушиваться к своим внутренним чувствам, – сказал Артем. – Без этой составляющей он никогда не добьется успеха.
– Не нравится мне все это, – протянул Шамиль.
Черная безлунная ночь еще долго вглядывалась в одиноко горящее дачное окно.
Месть
Иван Дмитриевич Ковригин по кличке Курган тоже поздно возвращался домой. После напряженного дня он чувствовал себя, говоря заезженной фразой, как выжатый лимон. Авторитет усмехнулся. Можно подумать, нельзя выжать апельсин. Или грейпфрут.
Курган неожиданно понял, что страшно устал. Не в сиюминутном плане, когда просто можно лечь в постель и с наслаждением вытянуть ноги. Он смертельно устал от той среды, которая окружала его на протяжении последних тридцати лет, с того момента, как он получил свой первый срок за драку. С тех пор его жизнь покатилась по криминальным рельсам. Суть и смысл всего этого очень точно и емко описал легендарный Доцент – Леонов из советской комедии «Джентльмены удачи»: «Украл, выпил, в тюрьму».
Прежде Курган чувствовал себя уверенным в своей правоте, придерживался воровских традиций, чтил тюремные законы и был авторитетом в криминальных кругах. Но после очередной отсидки он познакомился с Аллой, которая написала ему письмо, когда он мотал срок. Тихая, скромная женщина, излучавшая уют и доброту, с огромными и слегка удивленными, как у ребенка, глазами. Только тогда Иван Дмитриевич случайно глянул на себя в зеркало и до крови закусил губу.
Пятьдесят семь прожитых лет – это, в общем-то, пройденная жизнь. Особенно если принять во внимание, что двадцать четыре из них он провел, как говорится, у хозяина, то есть на зоне. Это потеря здоровья, несостоявшаяся семья, обида на государство, тотальная подозрительность. И главное – это утрата веры в счастье, в добро и справедливость.
Но с появлением Аллы Курган вдруг почувствовал, что где-то в глубине его души затрепетал крошечный огонек. Сперва слабый, он с каждым днем светился все ярче. Ковригин начал верить, что счастье, собственно, оказалось рядом, только руку протяни.
С момента знакомства с известным адвокатом Павловым Курган понял, что справедливость на свете все-таки есть. Неслыханное дело – уголовник со стажем, крутой авторитет Курган помогает совершенно постороннему человеку выйти на клуб профессиональных мокрушников!
Он давно не испытывал такого волнения и азарта, как в тот момент, когда взялся помогать Артему. Еще большую гордость Курган испытал, когда его люди выяснили, с кем надо организовать встречу, чтобы хоть на шаг приблизиться к этим отморозкам.
Вместе с тем после каждого прожитого дня его все больше одолевала одна и та же мысль, совсем простая, вызывающая у него неосознанный, сладковатый страх: «Может, хватит?»
Действительно, может, пора на покой, Курган? Сколько тебе еще Богом отведено мыкаться на грешной земле? Так не лучше ли провести эти дни рядом с любящей женщиной, в тишине и покое?! Деньги у него есть. Имеется и домик в Самарской области. Алле там очень нравится. Чего еще тебе надо, Курган?!
«А лучше – Иван Дмитриевич. Куда солиднее звучит, верно ведь?» – неожиданно подумал он и вздохнул.
Все это, конечно, в теории. В реальности все куда сложнее.
Вдобавок его настроение было омрачено жутким событием. Старый приятель, познакомивший Кургана с нужными людьми из клуба наемников, вчера был найден задушенным в кабинке сортира какого-то торгового центра.
«Его могли завалить, если узнали, что Павлов не тот, за кого себя выдает, – угрюмо подумал авторитет. – Впрочем, не исключены и какие-то иные мотивы. Никто из нас не ангел, за каждым тянется свой хвост грехов».
Да. Он списал бы смерть кореша на случайность, если бы не ежедневное ощущение слежки.
Курган потер переносицу. Ему вдруг нестерпимо захотелось поговорить с Павловым. Уж этот мужик точно найдет выход из любой ситуации. Да и самому Ивану Дмитриевичу будет спокойней, если он узнает, что с адвокатом все в порядке.
«Поставлю тачку и позвоню Павлову», – решил Курган.
Он остановил машину возле гаража, выбрался из нее, достал ключи. Ему почудилось, будто где-то справа мелькнула приземистая тень, и Курган нахмурился.
«Кошка», – подумал бывший уголовник.
Он пытался отогнать от себя тревожные мысли, успокоиться, но никак не мог этого сделать.
Бряцая тяжелой связкой, Ковригин подошел к воротам. Под его ногами мягко хрустнул гравий.
Он открыл тяжелые стальные ворота, загнал машину внутрь, выключил в гараже свет и шагнул наружу. Взгляд его вдруг выхватил что-то бесформенное, надвигающееся на него с непостижимой быстротой. Курган лишь успел заметить длинный узкий предмет, взметнувшийся над его головой. В следующее мгновение лицо Ковригина обожгла резкая боль.
Иван Дмитриевич охнул, присел на корточки. Из широкой раны хлынула кровь. Не теряя самообладания, бывший зэк попытался нырнуть в спасительную темноту гаража. По крайней мере, там у него достаточно всяких инструментов, пригодных для защиты. Однако следующий удар попал по руке. Пальцы мгновенно онемели и распухли.
– Падлы, что за беспредел творите?! – прохрипел он.
Его втолкнули в гараж. Через секунду в помещении вспыхнул свет. Кургана бросили на капот собственной «Тойоты», словно котенка.
Его обступили трое мужчин. Все, как на подбор, одеты в черные джинсы и куртки-косухи из грубой кожи. На головах капюшоны, лица закрыты платками-банданами, прямо как в фильмах про ограбление банков.
Что это за клоуны? Заезжие байкеры? Или просто ряженые?
– Кто старший? – грозно спросил Курган, с тревогой отметив, что каждый из этих отморозков сжимал в руке тяжелую мотоциклетную цепь.
Он слез с капота, вытер кровь, струящуюся по рассеченному лицу. Авторитет повернулся к незваным гостям левым боком, чтобы визитеры не видели его правую руку, не пострадавшую и сжимавшую связку ключей. На ней висел небольшой складной ножик, который он сам смастерил, находясь на зоне.
