– Вот и славно, – обрадовался Илья Робертович. – Давай я помогу тебе подняться. – Он наклонился, ухватил юношу под мышки и поставил его на ноги так легко, словно тот был поролоновым манекеном. – Дойдешь до дома? – участливо поинтересовался доктор.
Тоха промычал что-то невнятное.
– Полагаю, это означает «да».
В этот момент на ноги поднялся длинноволосый юноша.
– Ты кто? – тупо спросил он офтальмолога.
– Иди домой. Вас всех наверняка уже родители ждут. Давайте валите отсюда.
Тоха неуклюже качнулся, развернулся и будто старик потащился вниз. За ним словно зомби шаркал ногами патлатый парень.
Илья Робертович перевел взор на девушку. Она поежилась. Ей казалось, что глаза этого жуткого незнакомца совершенно не мигают. Так бывает у змеи.
– Не надо ничего мне делать, – прошептала она. – Я… мы больше не будем мусорить. Простите!
Ничего не говоря, врач вытащил из сумки полиэтиленовый пакет, который взял про запас в магазине. Теперь этот мешочек ему пригодился. Точнее, не доктору, а этой худышке с проколотой бровью.
– Убирай! – коротко приказал он, указав рукой на мусор вокруг.
Девушка безропотно подчинилась. Через минуту пакет был полным.
Доктор придвинулся к ней, и девушка замерла.
– Я не трону тебя, – тихо сказал врач и с величайшей осторожностью снял с ее макушки божью коровку. – А ведь она к тебе на улице села.
Девушка перевела дыхание. Еще никогда она не испытывала такой страх, как сейчас.
– Смотри, какая она чудесная. – любуясь букашкой, Илья Робертович направился к окну, открыл створку и осторожно высунул ладонь наружу. – Божья коровка, улети на небо… – забормотал он детскую песенку.
Девушка неуверенно шагнула в сторону выхода.
– Еще раз тут увижу, накажу всех серьезно. Так и передай мальчикам! – не оборачиваясь, проговорил врач.
Девчонка кивнула, словно он мог видеть этот жест, после чего опрометью понеслась к выходу.
– Улетай, – начал упрашивать насекомое Илья Робертович. – Я знаю, что солнышко уже село, но здесь тебе нечего делать. Тут дурные запахи, спертый воздух, негативная аура. Прошу тебя!..
Божья коровка расправила свои крошечные крылышки и взмыла в вечерний воздух.
Врач удовлетворенно кивнул и направился к двери, вытаскивая ключи. Он скрылся в квартире, а спустя полчаса даже не вспоминал об этом инциденте.
В город пришла ночь.
Встреча в изоляторе
Ближе к обеду Павлов выяснил контактные данные следователя, ведущего дело по факту убийства Ганакяна, набрал его номер и договорился о встрече.
Капитан юстиции Гнатюк Олег Станиславович не скрывал своего удивления, узнав, что адвокат Артем Павлов интересуется его подследственным.
– Вообще-то у Осокина уже есть защитник, – проговорил он.
– Мне это известно. Но вы же прекрасно осведомлены, что уголовно-процессуальный закон предоставляет обвиняемому право иметь несколько адвокатов. Впрочем, как и отказаться от них, причем на любой стадии процесса.
Гнатюк некоторое время молчал, очевидно, обдумывая решение.
– Ладно, – наконец сказал он. – Я как раз сейчас еду в изолятор и выпишу вам разрешение на свидание. А уж Осокин пускай сам решает, втягивать вас в это дело или нет. Один ему нужен защитник или несколько.
Павлов не мог не отметить, что последнее предложение было произнесено с чувством абсолютного собственного превосходства. Адвокат не сомневался, что следователь едва удержался, чтобы не закончить фразу так: «Только время зря потратите».
Через час они встретились у ворот СИЗО. Павлов протянул капитану юстиции руку. Тот чуть помедлил и пожал ее. Ладонь следователя была вялой и влажной, словно обернутой мокрым полотенцем или салфеткой.
– У вас есть пятнадцать минут, – сообщил Олег Станиславович. – Вероятно, вы имеете какие-то вопросы ко мне? – язвительно осведомился он.
– Да, имею, – подтвердил Павлов, забирая из его рук бланк пропуска. – Но вы же ни слова мне не скажете, пока я не буду официальным представителем Осокина. Я прав, господин следователь?
Гнатюк кисло улыбнулся. Он знал, что этот адвокатишка был тертый калач.
– Вот видите, вы все сами отлично знаете. Хотя мне до сих пор неясно, зачем такой юрист, как вы, выбрал столь неперспективное дело.
– Неперспективное для кого? – спокойно поинтересовался Артем, и улыбка на губах следователя погасла.
Он что-то проворчал и открыл массивную дверь. Павлов последовал за ним.
Дежурный смены проводил адвоката в свободное помещение. Артем достал несколько листов бумаги, блокнот, ручку, аккуратно разложил все это на столе.
В ожидании Дмитрия он машинально оглядел камеру и покачал головой.
Пенитенциарная система мало изменилась с советских времен, что бы ни кричали с трибун генералы из этого ведомства, пытаясь обосновать очередное выделение средств из бюджета страны. Все те же мрачные стены, небрежно выкрашенные в муторно-зеленый цвет, подавляющий психику, неуклюжий стол и табуреты, накрепко привинченные к полу, толстенная решетка, сквозь ячейки которой едва-едва пробивался солнечный свет. Весь антураж камеры словно гвозди вколачивал в испуганный мозг арестованного одну-единственную мысль: «Ты здесь никто. Никто. Никто».
Наконец в коридоре послышались шаги, и через мгновение внутрь, прихрамывая, зашел высокий мужчина. Лицо его было бледным и осунувшимся, под глазами залегли глубокие тени.
– Добрый день, Дмитрий, – сказал Артем.
– Здравствуйте. А вы кто? Я вас где-то мог видеть? – спросил Осокин, прищурившись.
– Вполне. Мир тесен, как говорят. Меня зовут Артем Павлов, я адвокат. Ваша сестра Вероника попросила, чтобы я занялся вашим делом.
– Вероника? – заторможенно переспросил Дмитрий, с трудом вникая в суть разговора.
Он сел на табурет, поморщился и начал растирать колено.
– Вас били? – задал прямой вопрос Павлов.
Он всмотрелся в лицо мужчины, заметил распухшую скулу и ссадину на брови.
– Это неважно, – с неохотой ответил Осокин.
– Значит, били, – заключил адвокат.
– Это мои проблемы, – отрезал арестант.
– Может, вам нужен врач?
– Нет, – отозвался заключенный и снова коснулся колена. – Я узнал вас. Это вы всякие передачи про судебные процессы ведете, да? – Не дожидаясь ответа Артема, он кивнул и сказал: – Ну да. Вот уж не ожидал! Меня вызвался защищать сам Артем Павлов! Вот так сюрприз!
– Дмитрий, у нас мало времени, – одернул его защитник.
– Мне нечего вам сказать, – неожиданно резко ответил Осокин, положил руки на стол, увидел, что на них смотрит адвокат, и быстро убрал.
