Этот принцип глобальная демократия не признает. Возможно, это станет почти неразрешимым внутренним противоречием и перманентным внешнеполитическим искушением.
Демократическая колонизация мира и проблема свободы
В XIX веке культуру и политику определяли цивилизация, прогресс, капитализм, социализм. Токвиль уже был политическим философом, когда в 1848 году в предисловии к двенадцатому изданию своей «Демократии в Америке» написал, что демократия в мире наступает неумолимо и в массовом порядке. Но уже на следующей странице он, говоря о Республике во Франции, различает «демократию свободы» и «демократию тирании». В этом понятийном различии можно обнаружить не только восторг, но и проблески сомнения в демократическом воздействии Провидения.
Мы живем в нашем времени под знаком демократии. Громче всех звучат голоса тех интеллектуалов и политиков, которые обращаются к миру с единственным лозунгом – мир будет демократическим, или его не станет. В поисках разгадки тайн истории поспешно отбрасывается (коммунистическая) мечта о новом обществе и начале новой истории, и еще быстрее распространяется программа демократической организации мироустройства. Демократия стала волшебным словом, а волшебников, произносящих это слово, становится все больше и больше.
Неужели человечество нашло в демократии свою точку опоры?
Всеобщее увлечение демократией не должно усыпить критическую мысль. Она должна внести в повестку дня демократической дискуссии обсуждение комплекса глобального наступления демократии, а также организационно-политические методы, с помощью которых реализуется эта стратегия.
Духовное смещение внимания на организационные рамки демократии – внутри– и межгосударственные, вызывает предположение, что пространство идей, ценностей и знаний о демократии перенасыщено, и настало время приступить к ее практической универсализации. В этом деле высшим авторитетом является ООН. Эта организация самым решительным образом переносит классическую связь демократии с формой государственной конституции в область международных правил демократизации. Это общее положение в свое время высказал первый человек в системе ООН. В 1993 году в статье для «Le Monde diplomatique» Бутрос Гали точно изложил, как именно дипломатия видит демократию и права человека – их цели и инструменты. Оправдание этой новой роли ООН видит в необходимости воспрепятствовать нарастающей волне национализма малых народов и росту нетолерантных отношений между гражданами внутри некоторых стран.
Анализируя стратегию демократической дипломатии и прав человека, особое внимание следует обратить на предлагаемые инструменты, а не цели, поскольку именно средства раскрывают природу политики. Бутрос Гали форсирует применение четырех инструментов: 1) мандат «голубых касок» определяет их миссию в примирении конфликтующих наций и в консолидации демократии в определенном государстве; 2) ООН предлагает правовую помощь в организации выборов, а также помощь в изменении менталитета посредством приспособления институтов, обучения демократии и подготовки государственных кадров – армии, полиции, судов; 3) ООН организует миссии доброй воли с целью оказания помощи в разрешении кризисов; 4) ООН употребляет силу для защиты демократии и прав человека.
Мысль ясна: демократия и права человека – цель, к которой следует стремиться всем народам мира. Такая стратегия мировой дипломатии должна стать предметом критического исследования не только с концептуальной точки зрения, но и с учетом перспективы нынешнего политического опыта.
Во-первых, касается ли вопрос определения демократии организации, включающей такие разные страны? Кто организует в ООН вербальные игры вокруг демократии? В истории ООН демократические государства всегда были в меньшинстве: стабильные демократические страны находятся в Западной Европе и в Северной Америке. Такое различие в истории демократий демонстрирует фактическое доминирование евро-американской модели. Политическая картина мира демонстрирует экспорт демократии в мир, вмешивающейся не только во внутреннее устройство государств, но и в процесс возникновения новых стран (бывшая Югославия). Глобализации демократии можно противопоставить один этический аргумент: изменение менталитета с целью внедрения демократии фактически является нападением на достижения культурной истории сообщества. Это отягощается и претензией на универсализацию языка, избранного для определения демократии.
Самый серьезный приговор дипломатии демократии и прав человека касается силового инструмента. Во-первых, демократия как мирная борьба за власть отрицает применение силы. Если международная организация одобряет насилие с целью распространения демократии, то она лишает легитимности суверенитет государства и выдает свое политическое насилие за защиту прав человека и демократии. Насильственное осуществление глобальной демократизации наиболее ярко продемонстрировал процесс разрушения СФРЮ многонациональными силами. Заигрывание с силой продолжается: во время вооруженного мятежа косовских албанцев Мадлен Олбрайт требовала от администрации США запретить Белграду применение армии и полиции в случае возникновения кровавых инцидентов в Косово! Иными словами, Сербии отказывали в праве на самооборону.
Дипломатия демократии и прав человека избегает столкновения с последствиями, в которые не следует слишком углубляться. Глобализация демократии – путь к созданию новых национальных государств. Мир третьего тысячелетия будет состоять из нескольких тысяч стран.
Формы демократического экспансионизма
Новая дипломатия демократии и прав человека встраивается в региональные политические документы. Первым этот шаг совершила Европа. В Хартии ОБСЕ, принятой на саммите в Париже в 1990 году, раздел о демократии сформулирован безальтернативно, в виде обязательств, которые необходимо исполнять. (Его содержание смотрите в предыдущем тексте).
Подобные декларации, кроме защиты возвышенных ценностей демократического порядка, успешно умалчивают об индивидуальности демократических институтов, а ведь именно в этом и состоит основная проблема процесса глобализации демократии. Можно согласиться с утверждением, что, как говорится в Хартии ОБСЕ, демократия – единственная система управления в европейских странах. Проблема, между тем, состоит в том, являются ли правовые и политические последствия такого утверждения одинаковыми для всех стран? Другими словами, до какой меры законное формирование демократических институтов может выдерживать влияние национальной политической культуры и традиций?
Любое нормирование политической жизни, а особенно глобальное (наднациональное), требует жертв, больших и малых. В этом процессе независимость, национальная свобода, автономия, достоинство отдельного государства могут превратиться в устаревшие категории. Демократическая колонизация мира оголтелым и радикальным способом пересматривает понятия национальной свободы и независимости, стирая тем самым историческую позолоту с этих понятий, существовавшую на протяжении всей человеческой культуры. Другим негативным последствием возведения демократии в политический абсолют является прикрытие международных интересов демократической формой.
