— А вы? Как вы здесь оказались? — спросила я, натягивая майку на колени и усаживаясь на мягкой шкуре.
Призраки-охранники уже не пугали, а почти умиляли. Особенно Звонок, переставший лаять и устроившийся у моих ног, немного холодя их, с любопытством рассматривая меня черными косыми глазами.
— Мы с Рессом знакомы с момента его перевода в СОАТ, — с ностальгией вещал Шнурок. — Он тогда, можно сказать, юнцом был, но умным, весьма любопытным и дотошным. Я в архиве служил; документы хранить лучше меня никто не умеет. Кстати, я тоже туманник, артефактор. Шелон постоянно ко мне бегал, дела изучал, искал нужную информацию. А я учил его, как это правильно делать. Столько лет прошло… — Призрак помолчал немножко, затем мрачно и весьма недовольно закончил: — А потом я неожиданно умер на рабочем месте.
— Почему неожиданно? Убили? — ужаснулась я.
— В СОАТе? — насмешливо прошелестел призрак и с горечью признался: — Нет, от старости… А ведь еще столько не видел, не прочел тысячи книг…
— А Доминик?..
— А Доминик великодушно согласился не развеивать мой призрак и предоставил свою жилплощадь для проживания. Мой дух переместили в артефакт — я сам лично проследил, чтобы все правильно сделали, а то вокруг одни неучи да бездари — и отправили сюда. У меня здесь своя библиотека, Ресс ее постоянно пополняет, а я его дом охраняю, пока он в командировках и на службе пропадает.
— Да-а-а… у вас прямо взаимовыгодное сотрудничество, — оценила я.
— Еще бы, — хмыкнул Шнурок и добавил самодовольно: — Я самый важный в этом доме. А шелон соображает и думает наперед. Как семью без присмотра оставлять, когда отсутствует? Служба у него пыльная, враги имеются. А у меня, у хранителя, сильная связь с домом. Если надо, и в саду непрошеных гостей встречу — мало не покажется.
— Вы хотите сказать, что… — Я вытаращилась на настоящий фантом.
— Вижу, догадалась, да? — Он улыбнулся щербатым ртом. — Я добровольный хранитель дома и будущий защитник ваших детей, поэтому сразу предлагаю жить дружно и доверять друг другу.
— Детей? — пискнула я.
— А то! — хмыкнул Шнурок. — С матушкой Ресса ты знакомство уже свела, в дом к нему переехала, значит…
— Это значит, что у меня дома непонятное творится. И я тут временно, — вежливо пояснила я. Затем до меня дошло про «знакомство». — Откуда вы знаете, что звонила его матушка?
— По голосу узнал. А по поводу «временно», — передразнил он, — есть хорошая пословица: ничего нет более постоянного, чем временное.
— Я много других пословиц знаю, тоже актуальных, — ехидно заявила я, вставая на ноги. Призраков, обитающих здесь, я больше не опасалась. — Нет ничего более постоянного, чем непостоянство. Кроме того, их сочиняют разные люди, не всегда добрые и адекватные.
— Ты своему мужику ужин готовить собираешься? — в лучших традициях вздорной свекрови неожиданно изрек Шнурок. — Мне, между прочим, некогда тут с тобой, в библиотеку пора, делом заняться.
Я хмыкнула:
— Не смею вас задерживать, господин хранитель.
— Звонок, за мной! — скомандовал призрак.
Но страшилка предпочел мою компанию и, смешно ковыляя на кривых лапах, направился на кухню. Джо-Джо мрачно проводил перебежчика взглядом и растворился в воздухе.
Следующий час я готовила ужин. На всякий случай накрыла на стол. А потом сущность зеркальщика взяла свое. Я вышла в гостиную, воровато осмотрелась, нет ли где Шнурка, и в сопровождении Звонка на цыпочках ринулась в спальню. Запустила магию отражений, быстро проверяя: были ли в доме женщины, чем живет мой любимый мужчина? Многие сочли бы это неправильным, неприличным, нечестным, но горький опыт с Луневым научил: можно вначале мило улыбаться, а получив власть над человеком, измениться до неузнаваемости. Я не хотела ошибиться второй раз, опасаясь уже не столько физической боли, сколько душевной. Кроме того, зеркальщик — раб своего любопытства, если оно затрагивает его душу, сердце и чувства собственника. Как ни крути, своей сути тяжело сопротивляться.
Удивительно, но женщин в этой спальне не было ни разу. Я в восторге, даже пританцовывая, направилась вниз, следуя за отражениями. А вот в гостиной видения «гостей» встретил звонкий оглушительный лай Звонка. Сперва я прикрикнула на шумного компаньона, но когда увидела, что лает он на «Доминика», целующегося с какой-то «женщиной» у стены в прихожей, сама чуть не взвыла. Хотя продлилось это недолго. Скоро стало понятно, что именно она его домогалась.
— Срамота-а-а, — раздалось знакомое ворчание.
Обернувшись к Шнурку, я покорно ждала нотаций, но он меня удивил:
— Представляешь, замужняя цыпочка, бывшая соседка наша. Вокруг Ресса и так и сяк, и уже прямым текстом ему намекала на толстые обстоятельства. А потом сюда явилась. Ну я хозяину поспособствовал, натравил на нее Звонка. Визгу-то было…
— Отвадили, да? — У меня от сердца отлегло.
— Неужели ты сомневаешься? — немного высокомерно осведомился фантом. И с досадой махнул призрачным рукавом: — Потом они с беднягой мужем продали дом и укатили. Оказалось, дамочка и к другим соседским мужьям приставала.
— Срамота-а-а, — согласилась я, передразнив местного поборника нравов.
И опять напряглась, потому что в быстро мелькавших видениях появилась еще одна женщина. Замедлив картинки, я видела, как Доминик провожает ее из дома, уловила раздражение, мелькнувшее на его лице, блеск темных глаз. Но до этого целовался он с ней с большим энтузиазмом.
— А эта? — хрипло спросила я, чувствуя себя уязвленной.
— В ВКС работает. Какое-то время он с ней точно… хм-м-м… Я слышал их разговоры по телефону.
Я тем временем отметила, что женщина не вызывает у шелона сильных чувств, слишком отстранен эмоционально, холоден, и в спальню они не поднимались. Незнакомка пришла сама, они поговорили, целовались, а потом она сама отстранилась, о чем-то спросила и ушла поникшая и опечаленная.
— А почему не сложилось? — прокаркала я — горло свело от ревности.
— Так говорю же, только физическую нужду справлял. Не видишь, что ли, дальше гостиной не пустил, значит, не доверяет и чувств к ней не испытывает.
— Вы о чем? Я не совсем понимаю?
Полный сюр: с призраком беседы веду о бывших любовницах своего любимого.
— Сразу видно, что о шелонах ты ничего не знаешь, — с видом профессора, отправившего студента на переэкзаменовку, ответил Шнурок. — Эх вы, северные слишком…
— Вы, южные, тоже не подарок, — парировала я.
Звонок с визгом носился и «ловил» картинки-видения. А мы с хранителем, посверлив друг друга хмурыми взглядами, неожиданно синхронно ухмыльнулись.
— Ладно, повезло тебе, что старику-духу скучно, — сменил он тон. — Да и за подопечного моего переживаю: упустит еще такую ду… хорошую девушку. Внимай на будущее. Шелоны — сильные территориальные собственники. Дом для них — крепость, внутрь допускаются только близкие или хорошие знакомые. Правда, некоторых дальше прихожей не пропустят, кого-то вон в гостиную пригласят. А спальня — это заповедное место, где они наиболее уязвимы. Туда вхожи только те, кому безоговорочно доверяют. Кого их сущность впустила во внутренний круг: мать, отец, может, брат с сестрой да любимые. Шелон никогда не спит рядом с чужаком, подремать еще может, но не отключится полностью. Из-за этого специализированные отряды из шелонов формируют долго и тщательно, подбирая самых верных друзей.
