Популярность и престижность школы определились сразу. Вначале как школы офицерской… «Из 1200 офицеров армии и флота… поначалу было отобрано всего 12 человек».
Но уже во втором выпуске были и учащиеся из «нижних чинов». Обучение было практически индивидуальным. Об этом свидетельствовали личные дела учащихся: из первого выпуска 1911 (24 офицера) дата выпуска каждого обозначена различными цифрами. Например, поручик П. П. Самойло 3 апреля, поручик В. Абрамович – 5 мая… и т. д.».
В школе преподавали первые русские авиаторы, получившие образование во Франции, среди них был и знаменитый русский пилот-авиатор Михаил Ефимов. Уже через год в штате школы было 102 преподавателя».
Важные для истории школы сведения были в обычных официальных документах: личных делах, приказах, «Памятках».
Интересные материалы я неожиданно обнаружила в старых ненужных бумагах, завалявшихся в столах и ящиках. И, кажется, поняла их происхождение. Работавший до меня библиотекарь (я уверена, что это была женщина, скорее даже пожилая) была доброй и одинокой. Она не выбрасывала черновики своих деловых бумаг. Но любопытны были не они, а черновики писем курсантов. Похоже, что многие из них были малограмотны и приходили к ней «на консультацию», точнее, просили ее исправить, отредактировать письмо. Потом они аккуратно переписывали, забирали чистовой вариант, а «черновик» оставался – весь исчерканный, с приписками сверху и сбоку. Он попадал в хранилище старых бумаг – и оставался там на годы.
Из этих источников и попали в руки исследователей сведения о том, где, на каких летных аппаратах и как учились летать первые русские летчики. Несмотря на высокий конкурс, в школу приходили офицеры и солдаты из разных родов войск, с очень разным уровнем образования. В школе не было ни необходимого учебного оборудования, ни всерьез разработанной программы обучения. Вот реальное свидетельство – бесхитростные строки из письма курсанта Петра Кирсанова, датированного 1 июня 1915 года:
«Поступил добровольцем-летчиком. 3 месяца торчал на авиационных курсах и, попав сюда, в школу авиации, работал больше четырех месяцев в качестве механика, не зная, когда придет возможность приступить к обучению полетам… Числа около 15 мая я был назначен обучаться полетам на аппарате «ньюпор». Обучение происходит так: ученик «рулирует» (бегает по земле) на учебной машине (одноместной со слабым мотором) в общей сложности часа 2–4, а потом переходит на обыкновенный, так называемый «ньюпор» и тоже рулирует, а если делает это хорошо, то начинает взлетать и летать. После нескольких часов летания держит экзамен на звание пилота-авиатора: описать в воздухе 10 восьмерок и спланировать в круг на земле. После этого держит экзамен на звание военного летчика: 2 часа полета без спуска не ниже 2 тысяч метров. Через день-три после этого отправляется летчиком на войну.
Обучение идет крайне медленно: много учеников и мало аппаратов. Обыкновенно рулировать и летать удается в день 5–15 минут».
Среди старых бумаг в библиотеке я нашла и уникальные фотографии более поздних лет, запечатлевшие курсантов Первого летного училища молодой советской страны.
Вместе с нами сфотографировались и наши инструкторы, которые иронически-дружелюбно именовались «богами».
Библиотека размещалась в знаменитом «Доме со львами»
Небольшой читальный зал в библиотеке оказался уютным: общий стол и даже два дивана. В книжном фонде были представлены и книги по авиации (к сожалению, их было очень немного) и все журналы.
Первые советские летчики, 1921 г.
Знак Качинской школы
Преподаватели летной школы. 1923 г.
Памятное благодарное фото – письмо для инструктора – «бога», 1923 г.
А это уже мои сверстники и однокурсники. Вместе с нами сфотографировались и наши инструкторы, которые иронически-дружелюбно именовались «богами». Первая военная авиационная школа РККА. 1924 год.
Инструкторы и курсанты. 1924 г.
1928 год. Летчики на аэродроме.
Основная работа с читателями проходила вечером, поэтому график работы был соответствующий: с 15 до 23-х часов.
Однако до 19–20 часов «штатские» посетители появлялись редко, и я могла читать и читать. Так что теоретически я знала о самолетах уже много… Тем сильнее становилось желание прикоснуться к штурвалу, подняться в небо.
Основными посетителями в вечерние часы были молодые летчики-инструкторы.
Просто выдавать книги было не интересно. Хотелось что-то придумать, чтобы сблизить этих ребят, понять их, а через них то дело, которое стало моей мечтой. В архиве библиотеки я нашла несколько очень потрепанных рукописных журналов, написанных и проиллюстрированных курсантами еще дореволюционной школы.
Ребята заинтересовались: пример был заразителен Инициативная группа по созданию своего журнала организовалась как-то сразу. Это были те постоянные посетители, что появлялись в библиотеке почти каждый вечер. Было шумно, весело. И почти каждый стремился привлечь мое внимание. Это было заметно и, пожалуй, понятно: в гарнизоне, кроме нескольких жен инструкторов, было всего четыре женщины – из обслуживающего персонала. Молодая симпатичная библиотекарша воспринималась как объект, достойный внимания.
