Книга Человек, который видел сквозь лица, страница 50. Автор книги Эрик-Эмманюэль Шмитт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Человек, который видел сквозь лица»

Cтраница 50

– Почему?

– В пьяном виде я впадаю в уныние.

– Неужели? Вы же всегда полны энергии, постоянно улыбаетесь!

– Вот именно поэтому! Алкоголь разрушает барьеры, которые мы воздвигаем в трезвом состоянии. Из чего я сделал вывод, что обязан самостоятельно бороться с тоской, унынием, разочарованием, которые вырываются на волю под воздействием хмеля. А те, кто хорошо переносит выпивку, пускай борются со своим душевным пылом, со своими возвышенными чувствами хоть весь день напролет, разве не так?

И он надолго замолчал, а потом произнес жалобно, как-то по-детски:

– Айяуаска противопоказана людям, которые принимают обычные медицинские препараты, а я не могу без них обходиться. Пойми: у меня есть только это. – И он указывает на свою голову: – Мой мозг, помогающий мне жить и зарабатывать на жизнь. Вот я и боюсь ему навредить.

– И вам даже не любопытно попробовать?

– В данном случае страх перевешивает любопытство.

Я машинально киваю, но тут же осознаю, что сам думаю как раз наоборот: я готов проглотить это снадобье хоть сейчас.

И я протягиваю руку к мешочку. Но Шмитт отводит ее со словами:

– Погоди! А второй? – И встряхивает мешочек из небеленого холста. – Это вещество предназначено для кристалла [20].

– Для кристалла?

Он трет лоб:

– Вся сложность испытания заключается вот в чем: отвар, который ты выпьешь, позволит тебе узреть Бога. Но кто-то должен предварить тебя, привести к Нему; и вот этого или эту называют кристаллом. Шаман выразился совершенно определенно.

– Не понимаю, при чем тут кристалл?

– Огюстен, ты когда-нибудь чокался с кем-нибудь хрустальным бокалом? [21]

– Да.

– Значит, ты мог заметить, что бокал нельзя слишком крепко сжимать в руке, иначе твоя кожа и подкожный жир, твои сухожилия и кости нарушат резонанс, поглотят звук. Для того чтобы бокал подал голос, нужно держать его за ножку, двумя пальцами, не напрягая их. Вот почему кристаллом называют пособника, который обеспечивает контакт с Богом. Образно выражаясь, он должен сделать возможным резонанс, создать вибрацию, не препятствуя ей. Католики, с их системой ценностей, назвали бы это не «кристаллом», а «святым», имея в виду посредника, того, чьи духовные достоинства позволили бы тебе приблизиться к Богу, кто отворил бы тебе дверь и представил Всевышнему.

Прерывисто дыша, он вцепляется в мое плечо.

– Разыщи такого посредника, который приведет тебя к Богу, выпив другой отвар, из белого мешочка. Опыт удастся только в этом случае.

– А вы не хотите в нем поучаствовать в таком качестве?

– Исключено!

– Все-таки боитесь?

– Нет, клянусь тебе, что нет! Просто я не обладаю теми достоинствами, которые позволили бы мне стать кристаллом. Я только впитываю то, что получаю извне.

– Почему?

– Потому что во мне слишком много меня. Потому что, даже витая в облаках, я все-таки остаюсь банальным человеком, стоящим обеими ногами на земле, отягощенным моим прошлым. А тебе требуется… как бы это сказать… дерево без корней, кто-то менее привязанный к себе самому, отрешенный от своей истории, но при этом он должен быть достаточно гибким, сообразительным и дипломатичным, чтобы суметь вызвать… Бога. Если нет щели, то свет никуда не проникнет.

И Шмитт на минуту смолк. Потом спросил:

– Ты понял, Огюстен?

– Кажется, да…

Он снова сделал паузу. Потом задал второй вопрос:

– Есть у тебя на примете кто-нибудь, кто сыграл бы роль кристалла?

– Никого!


Ночную тишину всполошило уханье совы.

Беспорядочное, пугливое хлопанье крыльев, скрипучий, пронзительный клекот прерывают мою медитацию, напоминая, что я – животное среди животных, обитающее на заброшенном промышленном объекте.

Луна светит почти агрессивно, словно ее чем-то разгневали.

Я ворочаюсь с боку на бок. Кто же воплотится в кристалл? С той минуты, как я вышел из машины у поворота автострады (разумеется, соврав шоферу, что хочу немного пройтись пешком), меня терзает мысль: где найти человека, в точности отвечающего всем условиям, изложенным Шмиттом?

В метре от меня стоят две чашки, заветные порошки уже пропитываются водой. Некоторые крупинки плавают на поверхности, другие лениво осели на дно; лунный свет мешает мне проверить, изменился ли цвет раствора.

Так кто же?

Я истово надеялся, что интуиция подскажет мне выход. Но озарение не приходит, и теперь я методично перебираю всех подряд – с кем учился, класс за классом; с кем работал, контору за конторой.

И вдруг я вздрагиваю от странного потрескивания. Так трещат сухие ветки под ногами.

Неужели кто-то перебирается через стену? Тогда конец моему уединению.

Сердце испуганно и неровно колотится в груди.

Приподнимаюсь, схожу со своего ложа и крадусь к одному из окон с выбитыми стеклами, выходящих в заводской двор.

Никого и ничего.

А потрескивание не затихает, напротив, звучит все громче, все отчетливей.

Мой взгляд обращается направо: там, за стеной, что-то светится. И вдруг оттуда вырывается облако белого дыма, которое быстро чернеет и превращается в тучу. Вот оно что – горит содержимое контейнера!

В первую минуту меня это успокаивает, я-то боялся вторжения нежданных гостей. Но языки пламени уже рвутся в небо, извиваются, гримасничают, как разъяренные обезьяны; огонь жадно пожирает кучу мусора, и я начинаю паниковать.

Доски, картон и бумага в груде прочих отбросов питают пожарище, и оно грозит распространиться.

Тревога! Вдруг искры залетят во двор и перекинутся на здание?

На всякий случай я собираю свою одежду. А вот что мне делать с двумя чашками?

Снова гляжу в окно. Контейнер выплевывает языки пламени, однако ее железные стенки не дают ему вырваться наружу. Нет, пожару не одолеть стену и не спалить заводской корпус.

И вдруг я слышу сирену. Это пожарные машины.

Я с облегчением отступаю назад, чтобы понаблюдать за их работой, оставаясь незамеченным.

Пронзительное завывание сирены становится все громче, звук нарастает и… начинает стихать.

Что такое?! Почему пожарные проехали мимо?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация