Как же это долго!
Руки дрожали, но он справился. К тому времени, как с той стороны снова ударили, дверь стояла насмерть. Вот теперь пусть попробуют ее вскрыть. Без топоров сделать это будет непросто. Иногда для горожан подвал становился последней крепостью, последним спасением, если Проклятый забирался в жилище.
– Дарт! – послышалось с той стороны. – Ты очень сильно разочаровал меня.
В голосе Грума звучала настоящая печаль. Или так хотелось слышать неудавшемуся Охотнику?
– Выходи. Поговорим. У тебя есть кое-что, принадлежащее Ордену. Не усложняй ситуацию еще сильнее. Все можно исправить. Пока можно.
– О чем он? – неуверенно спросила снизу девчонка. – Они пришли за тобой?!
Ложь! Ничего не исправить. Орден не умеет прощать. Это знает Дарт. Это знает Грум. На что он надеется?
– О чем он?! – Девчонка перешла на крик. Хотела было подняться по ступеням. Незваный гость опередил ее, оттеснив назад. В голове мелькали разрозненные мысли. Что делать? Как они нашли его?
– Они убили ее, – голос девчонки дрожал. – Убили!
Она смотрела на него, готовая разрыдаться. Губы немного подрагивали, в глазах плясали отсветы пламени. Но пока она держалась.
И что ей сказать?
В дверь несколько раз ударили чем-то тяжелым. Доски жалостливо трещали, взывая к справедливости.
«Ход!»
Дарта озарило.
«Потайной ход из детства!»
Если отыскать его, можно незаметно покинуть дом.
– Прости. – Он сильно обхватил девчонку за плечи. – Я все объясню. Но не сейчас.
Она вырвалась, зашипела змеей. Заозиралась, будто искала, чем бы огреть гостя.
– Спасите! – закричала неожиданно. – Спасите! Он здесь!
– Дура, они и тебя убьют!
Она снова рванулась к лестнице – и снова Дарт перехватил ее.
Девчонка билась в его объятиях, кусалась, царапалась, пиналась. Несмотря на всю тренированность, Дарту непросто было ее удержать.
– Ты нам не нужен, – снова послышался голос Грума. – Знаешь, я сегодня добрый. К тому же ты один из моих любимых учеников. Я позволю тебе уйти. Но отдай то, что украл.
– Вор! – выплюнула девчонка.
Да-да, она знала.
– Зачем вы разгородили подвал?
– Что? – не поняла та.
– Я жил здесь. Давно. Этой стены не было.
Кажется, его признание поставило ее в тупик. Она даже отбиваться перестала.
– Не знаю. Когда мы въехали, стена уже была.
– У тебя одна минута! – донеслось сверху.
– Посмотри на меня, – Дарт несильно встряхнул девчонку. – Я не могу все время тебя держать. Да, они пришли за мной. Нет, им нельзя верить. Это действительно Охотники. У меня есть вещь, которую они считают своей. Но вещь принадлежала моему отцу. Я не могу отдать им ее. Не знаю, что внутри, но, судя по всему, нечто очень важное. Я не прошу помочь мне – просто не делай глупостей. Из подвала есть другой выход. Был. Позволь мне найти его.
Она тяжело и часто дышала, точно пробежала стометровку и, судя по глазам, не верила ему ни на грош, а вера была сейчас так нужна! Да, он виноват перед ней и тем более перед Жменей. Но сделанного не воротишь, а стыдом делу не помочь и мертвого не воскресить.
Вдруг девчонка изменилась в лице, отпрянула.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем причину смены ее настроения понял и Дарт. Дым. В подвале пахло дымом. Несильно, но отчетливо. Неужели их решили выкурить? Впрочем, чему удивляться? Грум всегда держал слово. И данная на раздумья минута давно истекла.
Но сжечь целый дом!
Недоученный Охотник, ставший добычей собственных наставников… – отлично. Мало того, что сам впутался в черт знает какую игру, так тянет за собой других.
– Спокойно, спокойно… – заговорил, обращаясь к девчонке.
Та выглядела так, будто готова взорваться, а тогда жди неприятностей, которых и так по самое горлышко.
– Здесь есть топор или что-то тяжелое?
Вопрос остался без ответа.
– Топор! – почти закричал он.
Девчонка рассеянно махнула в сторону. Дарт метнулся в указанном направлении, надеясь, что хозяйка тлеющего дома не решится на какую-нибудь глупость. Топора он не нашел, зато обнаружил тяжелый молот – это даже лучше. И пусть не стальной, а всего лишь каменный, на деревянной ручке, но сейчас не до жиру.
Дым стремительно сгущался. Во рту появилась характерная горечь, глаза защипало. Где-то над головой разрастался неровный гул.
– Осторожно, – предупредил он девчонку и обрушил молот на разделяющую подвал перегородку. Раздался треск, одна доска раскололась надвое. Отлично! Еще удар и еще. Дарт бил так, словно собрался разнести фундамент. Но дым быстро выпивал силы.
– Хватит! – крикнула девчонка и неожиданно начала разбирать развороченную стену.
Дарт отбросил молот, присоединился к ней. Кашляя и задыхаясь, они отгибали куски досок, с каждой секундой увеличивая лаз.
Над головой ревело пламя, жар стоял ужасающий. Ручьи пота стекали по лицу, заливали глаза.
– Довольно, – просипел Дарт. В горло точно золы засыпали.
Девчонка скинула мешающий плащ, на ощупь полезла в дыру.
– Подожди, держи, – парень протянул ей масляную лампу. Прежде чем лезть следом, вернулся за своим плащом и сумкой – чуть было не забыл их в суматохе.
По ту сторону перегородки обнаружился полуразвалившийся верстак, несколько гнилых шкафов, груды строительного мусора. Дыма здесь было не меньше, чем в другой части подвала, а вот видимость оказалась гораздо хуже. Под ноги то и дело лезли какие-то обломки, а на лицо наслаивались целые пласты паутины.
Девчонка впереди вдруг закашлялась и осела.
– Идем, – попытался поднять ее Дарт.
Та покачала головой, что-то прохрипела.
Совсем задохнулась?
Ладно… Парень резко дернул за рукав ее пижамы. Материя не выдержала и поддалась. Дарт скинул с плеча мешок, выудил из него бурдюк с водой, обильно намочил рукав.
– Приложи к лицу, – он насильно накрыл им нос и рот девчонки, прижал сверху ее рукой. – Будет легче.
Давно надо было так сделать. От всего произошедшего голова работала совсем плохо.
– Отдохни немного…
Дарт побрел дальше. Спотыкаясь, практически ничего не видя вокруг, он все же добрался до противоположной стены. Где-то здесь должна быть небольшая ниша, а в ней лестница наверх.
Точно слепая мышь, он тыкался в непреодолимую преграду в поисках заветной норы. Ладони скользили по стене, в которой торчали крючки с висящим на них инструментом. Неожиданно левую руку вспороло что-то острое. Дарт дернулся, с досады крепко сжал кулак, почувствовал, как течет кровь. Резкая боль немного прояснила сознание.
