– Вы знаете о коррупции в казино? – спросила Лейси.
Мейс снова положил трубку, опять взъерошил себе волосы, как будто напряженно взвешивал ответ. Его колебания наводили на мысль, что он борется не с истиной, а с тем, какой ее вариант выбрать. Взяв, наконец, трубку, он ответил:
– Я же говорю, казино открылось через несколько лет после того, как меня сюда посадили. Я ни разу его не видел.
– Бросьте, мистер Мейс! – сказал Хьюго. – Сами же говорите, племя у вас маленькое. Большое казино для горстки людей. Какие тут могут быть секреты? Наверняка до вас доходят слухи.
– Вот вы их мне и перескажите.
– Слухи о деньгах, которые выносят в заднюю дверь. По оценкам, сейчас казино «Трежеар Ки» приносит по полмиллиарда в год, девяносто процентов выручки – это наличные. По сведениям одного нашего источника, организованная банда преступников сговорилась с главными индейцами и знай себе снимает толстенную пенку. Ничего об этом не слышали?
– Одно дело слышать слухи, другое – что-то знать.
– Тогда кто знает? – поинтересовалась Лейси. – К кому нам обратиться?
– У вас наверняка хороший источник, иначе вы бы сюда не пришли. К нему и обращайтесь.
Лейси и Хьюго переглянулись, дружно представив себе Грега Майерса, болтающегося на волнах где-то у Багам с холодным пивом в руке под Джимми Баффета из стереоколонок.
– Может, и вернемся – потом, – согласился Хьюго. – А пока нам нужен кто-то на месте, кто-то, знакомый с казино.
Мейс покачал головой:
– У меня один источник – Уилтон, а он говорит немного. Не уверен, что он много знает. Во всяком случае, сюда, в Старк, проникают сущие крохи.
– Можете позвонить Уилтону и сказать ему, что с нами можно разговаривать? – спросила Лейси.
– Что я этим приобрету? Я вас не знаю. Не знаю, можно ли вам доверять. Уверен, что у вас добрые намерения, но вы можете оказаться в ситуации, которую не сумеете контролировать. Даже не знаю… Мне надо подумать.
– Где живет Уилтон? – спросил Хьюго.
– В резервации, недалеко от казино. Пытался устроиться туда работать, но его не взяли. Среди моих родственников нет работников казино. Их туда не берут. Политика, чего вы хотите!
– Вашей родне мстят?
– Еще бы! Те, кто выступал против казино, занесены в черный список и о работе там могут не мечтать. Чеки они получают, и на том спасибо, а работы им не видать.
– Как эти люди относятся к вам? – спросила Лейси.
– Как я сказал, большинство верит, что я убил Сона, их предводителя, и не могут мне сочувствовать. Ну а сторонники казино с самого начала меня ненавидели. Ясное дело, я у своего народа непопулярен. За это расплачивается моя родня.
– Представим, что судья Макдоувер разоблачена, коррупция доказана. Вам это поможет?
Мейс медленно поднялся, с трудом потянулся, прошелся до двери, вернулся и снова сел. Сидя, он снова потянулся, похрустел запястьями и взял трубку.
– Это вряд ли. Мой процесс был давным-давно. Отличные адвокаты подробно разобрали в порядке апелляции вынесенный судьей приговор. Мы считаем, что несколько ее решений ошибочны. Будь наша воля, новый процесс назначили бы еще десять лет назад, но все апелляционные суды встали на ее сторону. Не единодушно, правда: все решения по моему делу принимались не единогласно, у меня было много сторонников. Но большинство есть большинство, поэтому я здесь. Оба тюремных доносчика, обеспечившие мне обвинительный приговор, пропали много лет назад. Это для вас новость?
– Я читала об этом в памятке, – ответила Лейси.
– Причем пропали одновременно, – добавил Мейс.
– Что вы об этом думаете?
– Есть две версии. Одна, лучшая, – что обоих убрали вскоре после вынесения приговора. Оба – профессиональные преступники, законченные лгуны, убедившие присяжных, что я хвастался совершенным двойным убийством. С доносчиками ведь какая штука: они часто идут на попятный. Так что первая версия – что настоящие убийцы ликвидировали их, не дав передумать. Я придерживаюсь ее.
– А вторая версия? – спросил Хьюго.
– Что их из мести убрали мои соплеменники. Мне это сомнительно, но совсем невероятным это не назовешь. Там кипели такие страсти, что могло произойти что угодно. В общем, оба доносчика пропали, уже много лет их никто не видел. Надеюсь, они мертвы. Это из-за них я здесь.
– Нам не положено обсуждать ваше дело, – спохватилась Лейси.
– А мне больше нечего обсуждать. Кому какое дело? Сейчас все для всех доступно.
– Получается по меньшей мере четыре трупа, – сказал Хьюго.
– По меньшей мере.
– Что, есть еще? – насторожилась Лейси.
Джуниор закивал – то ли это был утвердительный ответ, то ли нервный тик.
– Это смотря как копать, – проговорил он наконец.
Глава 6
Первое здание суда, построенное налогоплательщиками округа Брансуик, сгорело дотла. Второе взорвали. После урагана 1970 года окружные власти утвердили проект, в котором было много кирпича, бетона и стали. Результатом стал кошмарный трехэтажный ангар в советском стиле с редкими окнами и немедленно начавшей протекать крышей. В то время округ, расположенный на полпути между Пенсаколой и Таллахасси, являлся малонаселенным, его пляжи были еще свободны от хаотической застройки и суеты. По переписи 1970 года в округе проживало 8100 белых, 1570 черных и 411 коренных американцев. Через несколько лет после открытия «нового суда», как прозвали это здание, побережье флоридского «отростка» вдруг ожило: девелоперы принялись возводить здесь кондоминиумы и отели. «Изумрудное побережье» с его бесконечными широкими и нетронутыми пляжами обрело небывалую популярность. Население выросло, и в 1984 году округу Брансуик пришлось расширить здание своего суда. Верный стилю пост-модерн, он прилепил к суду странную фаллосообразную пристройку, многим напомнившую злокачественное разрастание. Недаром местные жители прозвали ее «опухолью» – вопреки официальному термину «крыло». Еще через двенадцать лет ввиду продолжившегося роста населения округ прирастил к своему «новому суду» еще одну «опухоль», теперь с другой стороны, и объявил, что отныне готов к любым вызовам времени.
Главным городом округа был Стерлинг. Браунсуик и два соседних округа образовывали 24-й судебный округ Флориды. Один из двух окружных судей, Клаудия Макдоувер, работала в Стерлинге, поэтому распоряжалась в здании суда она. Все чиновничество округа признавало ее солидность и влиятельность и ходило вокруг нее на цыпочках. Ее просторный кабинет располагался на третьем этаже, из окон которого открывался приятный вид. Клаудия терпеть не могла это здание и мечтала о дополнительной власти, чтобы снести его и построить новое. Но это были только мечты.
Проведя спокойный день за рабочим столом, она предупредила секретаршу, что уйдет в четыре часа – для нее это было ранним уходом. Робкая вышколенная секретарша не стала задавать вопросов. Никто никогда не спрашивал Клаудию Макдоувер о причинах ее поступков.
