С каждым днем воспоминаний становилось все больше. Она припомнила большие седые шкуры животных, возможно, волчьи, которыми были устелены пол и грубо сколоченные из досок кресла и кровать. В мягких шкурах было очень уютно и тепло спать при отблесках огня из печи. Пламя освещало центр комнаты, согревая своим жаром стоящую напротив кровать. Углы помещения тонули во мраке. Сейчас, на Веред накатывал страх. Как она не боялась тогда того, что в шелестящей, шепчущей атмосфере дома какое – нибудь чудовище выползет из неосвещенных мест? Вспомнив об этом ночью в Нью – Йорке, она торопливо включала свет, потому что боялась темноты.
Вспомнилось, как она стояла перед высоким старинным зеркалом, потрескавшимся и туманным. В нем отражалась луна, заглянувшая в окно и попавшая во мрак зеркала. В нем же отражались Веред и Лесной Дух, надевавший ей маленькие деревенские серьги с зеленым камнем из простого стекла (почему – то в полумраке виден был цвет стеклянных вставок). Ей тогда почудилось, что в глубине мутного зеркального пространства она увидела серебристый образ немолодой женщины, одобрительно улыбавшейся ей. Откуда – то пришло понимание, что это мать Лесного Духа, и что серьги раньше принадлежали ей.
Веред потянуло войти внутрь: женщина манила ее к себе рукой. Она сделала шаг вперед и задохнулась – ей стало тяжело дышать, не хватало воздуха. Блестками осколков, медленно плывущих от нее, треснула и разошлась амальгама. Черная воронка втянула ее в зазеркалье. Вдаль убегала искривленная тропинка из лунного луча, слабо освещая окружающее пространство. Над ней мелькали лунные «зайчики», мелькавшие, как светлячки. Она пошла по зыбкой тропе, преодолевая сопротивление вязкой среды. Когда Веред приблизилась к женщине, та повернулась к ней спиной и повела ее дальше. Чуждое человеку пространство, казалось враждебным, подозрительно и недоброжелательно настроенным. Веред почувствовала холод и страх. Неясные образы ни то мифических существ, ни то монстров, слабо фосфоресцировали по обеим сторонам от нее.
«Не смотри на них, иначе сойдешь с тропы и пропадешь во мраке навсегда», – раздался в голове голос женщины. – «Смотри на мою спину».
Впереди неясно забрезжил белый свет. По мере приближения к нему, в грудь вливалось ощущения счастья. Сознание наполнялось всеобъемлющей любовью Сверхъестественного Существа. Каждый называет его по – своему: Богом или Вселенским Началом. Когда тропа оборвалась, глаза залил ослепительно яркий свет. Веред закрыла глаза рукой: было больно смотреть на него. Свет обволакивал ее своей нежностью, заботой, он был ее защитой. Неожиданно свет рассеялся, и она открыла глаза. Веред увидела цветущий луг, огороженный деревенской изгородью. Никогда в жизни не видела она таких чудесных цветов и такой сочной травы. Алеющие маки невероятной красоты грациозно покачивались под теплым ветерком, скользившим по лицу нежнейшим шелком. Солнца не было видно, но было ощущение солнечного дня, свет лился откуда – то с голубых небес. Веред перевела взгляд на небо и погрузилась в волшебную глубину синего сапфира. На лугу мелькнуло движение. Она посмотрела туда и увидела плывущую к ней навстречу молодую девушку лет 20 –ти, она не касалась земли, а зависала в воздухе, не сминая маков и чудной изумрудной травы. Девушка приблизилась и улыбнулась:
–Не узнаешь меня, внучечка?
Веред ахнула: на нее смотрела ее любимая умершая бабушка, оставшаяся молодой на старых пожелтевших фото. Она бросилась в ее объятия.
–Бабушка, милая моя, наконец – то мы вместе! Какая ты красавица!
Веред и бабушка плакали от радости, держась за руки.
–Будем, как раньше, вместе гулять и собирать цветы. Теперь ты не будешь быстро уставать, ты моложе меня! Как такое возможно? – торопливо говорила Веред.
Бабушка счастливо улыбалась.
–Тебе пора возвращаться, – сказала бабушка без тени грусти.
–Нет, ни за что, я не хочу с тобой расставаться. Ты – моя память о безоблачном детстве, – заплакала Веред. – Неужели ты сама не печалилась о нашей разлуке?
–Печалилась, но не очень, потому что я знаю, что однажды мы встретимся с тобой и уже долго будем вместе. Земная жизнь скоротечна. А мне здесь некогда печалиться, моя жизнь здесь похожа на благоденствие в раю. Я буду ждать нашей встречи, – сказала бабушка и стала уплывать от Веред.
–Нет, не покидай меня, я люблю тебя, – закричала Веред.
«И я тебя люблю», – раздались у нее в голове слова бабушки, которая обернулась на прощание через плечо, улыбнулась и помахала рукой.
Ее образ растаял в прекрасной синеве. Кто – то потянул Веред за руку. Она оглянулась. Мать Лесного Духа звала ее обратно в мир людей. Веред начала сопротивляться, пытаясь побежать туда, где исчезла бабушка. Женщина погрозила ей пальцем и отрицательно покачала головой.
«Живым нет места в мире мертвых», – зазвучали слова у нее в голове.
Веред расстроенно вздохнула и, бросив последний тоскливый взгляд на луг, пошла обратно. Она помнила, как возвращалась по кривому лунному лучу в избушку Лесного Духа, с трудом вырвавшись из упругого зазеркалья.
Серьги сохранились у Веред до сих пор. Она рассматривала их иногда, и воспоминания окутывали ее своей странной непонятной магией. Стоило ей к ним прикоснуться, как у нее появлялось желание надеть их. Когда серьги были надеты, она чувствовала любовь кого – то невидимого, очень доброжелательно к ней относящегося. Веред думала, что это мать Лесного Духа выражает ей свою благосклонность. Она не сердилась на нее из – за того, что Веред оставила ее сына, возможно, пыталась мягко склонить ее к побегу в лес.
«Кто пытается склонить меня к этому? Дух его умершей матери?» – думала в испуге Веред. – «Я совсем уже с ума сошла, если думаю об умерших людях как о живых? Возможно, эти галлюцинации – последствия воздействия наркотика, который нашли у меня в крови в больнице. Что – то подсыпал или подливал мне красивый похититель в еду».
Но ей снова и снова хотелось ощутить блаженное состояние покоя и счастья, которое она испытывала, надев это украшение. И надевала. Невидимая рука нежно гладила ее по голове. Она слышала женский шепот скороговоркой, и постепенно засыпала под него. Ей снилась высокая красивая девушка в ярком деревенском наряде. Она вместе с Веред собирала красные – красные ягоды. Она ели их в большом количестве и пели грустную песню на незнакомом Веред языке. Она поняла, что это мать Лесного Духа показывалась ей в своем юном облике .
«Откуда я знаю слова и произношение?» – удивлялась во сне Веред.
«Возвращайся на болото», – шептала красивая румынка ей на ухо.– «Медведь ждет тебя. Не придешь – он умрет от тоски. Просто сильно пожелай вернуться, и я помогу тебе оказаться там мгновенно».
Выплыло видение странного цветка под стеклянным колпаком с белой и пушистой обезьяньей мордочкой, стоявшего на табуретке у окна. Здесь же стояла тарелка, наполненная водой, видимо для увлажнения воздуха вокруг растения. Тогда она не испугалась его, потому что находилась под воздействием какого – то зелья. Теперь ей было страшно. Неужели такое растение действительно существует или это ее галлюцинации? Веред поискала в интернете цветок такого вида и нашла его. Это редкий вид орхидеи, очень капризный. Уход за ним требует профессионального ухода. Совершенно не ясно, как парню удавалось поддерживать жизнь в растении, которое называется обезьянья орхидея или цветок Дракулы. Она так названа за боязнь солнечного света, за тягу к темным помещениям, насыщенным влагой и за схожесть цветка с мордочкой обезьяны. Веред не нашла в интернете никакой информации о том, что именно этот вид орхидеи произрастает в Румынии, но выяснила, что вообще орхидеи присутствуют во флоре страны.
