–Пройдемте в ванную комнату, – сказал слесарь.
–Я посмотрел, там все в порядке. Вы перепутали номер квартиры.
–Нет, не перепутал. Прорвало трубу около стены под ванной. Струйка воды не большая, поэтому ее не видно. Все это длится около двух часов, хозяева квартиры снизу только что пришли и увидели, что весь потолок ванной комнаты залит и в ванне много воды.
Даниил открыл чемодан с инструментами, достал огромный газовый ключ, не нужный в описанной им ситуации. Но юнец не знал, какой инструмент требуется. Слесарь встал на колени, заглянул под ванну и озадаченно присвистнул.
–Посмотри, что там делается!
Встревоженный реакцией слесаря, парень тоже встал на колени, а Даниил подвинулся, как бы давая ему место, и выпрямился. Как только парень наклонился, Даниил размахнулся и ударил его по затылку газовым ключом со всей силы. Он продолжал его бить, пока не удостоверился, что шантажист умер. Он надел хлопчатобумажные хозяйственные перчатки и стер все отпечатки своих пальцев. Спокойно, без суеты, Даниил снял окровавленные костюм, туфли, кепку и положил их в большой мусорный пакет. Умылся на кухне. Вытащил новый костюм, туфли и кепку из пакета с трубами. Надел новые вещи. Прошел в комнату и взял со стола старенький дешевый ноутбук и положил его в пакет к трубам.
Потом заглянул в ванную комнату и сказал с издёвкой:
–Гейм оувер, глупец. Не получился из тебя кинорежиссер.
Даниил прислушался, посмотрел в глазок. Никого не было. Он не спеша вышел из квартиры и ровной походкой пошел пешком к своей машине, которую оставил за два квартала от места событий. Машину он припарковал в безлюдном месте, поэтому никем не замеченный переоделся в свою одежду. Проехав немного, он поставил черный мусорный мешок, наполненный двумя комплектами рабочей одежды – окровавленной и чистой, рядом с мусорными мешками, около какого – то офиса. Домой он вернулся в хорошем настроении, довольный собой.
–Что? – тревожно спросила Пирхи.
–Я нашел его и обезвредил.
–Что значит «обезвредил»?
–Забил насмерть газовым ключом. Я голодный, давай что – нибудь поедим.
Пирхи осела на стул.
–Давай без драмы, любимая. Или ты хотела блеснуть голым телом перед моими подчиненными? – грозно спросил Даниил.
По его краснеющей шее она поняла, что очень скоро он взорвется бешеным гневом. Пирхи собрала все свое мужество и встала, чтобы поставить на стол еду. Налила кофе и поставила его перед Даниилом. Разогрела для него пиццу.
–Сама тоже ешь со мной, – недовольно сказал Даниил. – Не люблю неудачников и дураков, жизнью которых управляют другие люди. И слабаков чувствительных тоже не люблю, уважать себя надо.
Пирхи налила себе кофе и под тяжелым взглядом мужа начала есть пиццу. Еда застревала в горле, она хотела заплакать, но боялась, что муж будет ее презирать, как слабую и глупую. Даниил улыбнулся:
–Живи в свое удовольствие, моя любимая жена. Ты за каменной стеной, то есть – за мной.
ГЛАВА 14.
Причина смерти матери Даниила.
С тех пор, как Даниил бросил Долорес, девушку, которая была его первой любовью, прошло 17 лет. 34 – летняя Долорес не вышла замуж, потому что презирала мужчин. Ее родители развелись, и жили каждый с новой семьей. Изредка сталкиваясь с Даниилом, Долорес равнодушно отворачивалась. Старая рана зарубцевалась и не беспокоила. Лишь иногда, весной, когда до нее долетал запах цветущей японской вишни, напоминавший о происшествии около озера в Центральном парке, ее душа начинала ныть. В такой момент она старалась быстрее покинуть это место, и, придя домой, дрожащими руками закрывала окна и двери на все замки. В Центральный парк Долорес никогда в жизни больше не ходила, а также прекращала смотреть фильм или новости, в которых этот парк упоминался.
Однажды в новостях сказали, что ее соседка, мать Даниила – Пирхи Голденблюм, была задушена в собственной квартире. Потом полицейские опрашивали жильцов. Когда сын пришел домой, он обнаружил беспорядок в квартире, как будто там что – нибудь искали. Его мать сидела мертвая на стуле; ее шея была туго обмотана проволокой. Полиция обнаружила глубокие царапины на замке входной двери, – видимо, открыли дверь при помощи отмычки; а также отпечатки следов мужской обуви. Отпечатков пальцев обнаружено не было. Преступники не найдены. По предварительным данным смерть Пирхи Голденблюм наступила от удушения. Следствие по этому делу оказалось в тупике, и было переведено в архив.
Однажды Долорес возвращалась домой, и, подойдя к лифту, встретилась с миссис Такер, которая жила на одном этаже с ней. Соседка была в возрасте около пятидесяти лет. Это была милая, доброжелательная женщина, одетая по моде своей юности, с теплым взглядом и приветливой улыбкой. У нее был замечательный муж. Огорчением для них был восемнадцатилетний сын, который часто попадал в полицейский участок из-за разных мелких правонарушений. Оплата штрафов за него стала регулярной статьей в их семейном бюджете.
Миссис Такер таинственно посмотрела на Долорес и спросила:
– Могу ли я обратиться к вам за помощью? Возможно, дело очень важное, но я не могу сама пойти в полицию. Если я там появлюсь, то они во всем обвинят моего мальчика. А он здесь ни при чем.
– Я не уверена в том, что поняла вас, дорогая миссис Такер.
– Видите ли, в чем дело, Долорес. Пирхи Голденблюм, незадолго до своей смерти попросила меня отправить по почте письмо. Я спросила, почему она не сделает этого сама или не попросит своего сына. Ее ответ показался мне очень странным. Она сказала, что не хотела бы впутывать своего сына в дела, которые касаются только ее. А сама она не хочет отправлять письмо, чтобы не привлекать к себе внимание любопытных. Конечно, я ничего не поняла в ее ответе, но согласилась, так как у меня у самой есть сын и я не всегда хочу посвящать его в свои дела. Тем более что письмо предназначалось ее старой подруге, проживавшей в штате Тенесси, и в письме могло быть что – то из их девичьих тайн в прошлом, о чем неловко сообщить собственному сыну. Вы меня понимаете, Долорес?
– Да, конечно, – взволнованно ответила Долорес. Ей не хотелось говорить об этой семье, но было неловко показаться невежливой в глазах доброй женщины.
– Я отправила письмо и забыла о нем, – продолжила соседка. – Обратный адрес был указан мой. И представьте себе: вчера, по прошествии нескольких лет, письмо вернулось ко мне, так как подруга миссис Голденблюм поменяла адрес. Письмо затерялось в недрах почты штата Тенесси, и, обнаружившие его сотрудники почтовой службы переслали его мне, приложив записку с извинениями.
– Какую же помощь вы от меня хотите и почему обратились именно ко мне? – тихо спросила Долорес.
– А что если в письме есть сведения, которые прольют свет на причину смерти Пирхи Голденблюм? – подозрительно сузив глаза, шепотом проговорила миссис Такер. Если я обращусь в полицию, они могут приписать это дело моему сыну, он ведь живет по соседству с местом происшествия. Уж я – то знаю, как им хочется запрятать несчастного оступившегося подростка в тюрьму.
