– Рэми, ты даже не уверенна, встанет ли им нейросеть или нет.
– Во – время разморозки узнаю!
– Разморозку разрешаю. – вздохнул адмирал – Направляю эскадренного юриста для определения статуса освобождённых. Приказываю провести среди них призывную компанию на добровольную службу во-флот республики Ришал.
В паузу, что потребовалась для принятия распоряжения Лидер – Адмирала эскадренным искиным, в речи Лорса приличными были только междометия. Рэми своего добилась и теперь нужно было немножко времени. Имперские транспорты были уже в гипере и везли новые рабские команды и работоспособные штурмовики для замены потерь.
***
Пожалуй, с этого момента моя история может считаться начатой, хотя я в этот момент присутствовал в виде замороженной тушки среди десяти тысяч собратьев, по несчастью. Причём, именно собратьев. У работорговцев не то целевой заказ был, не то им вот именно так повезло, но все десять тысяч были мужеского полу. Пока до моей тушки не добрались спецы Рэми, успею рассказать, как я смог в принципе к своим двадцати шести стать мерзлой тушкой.
Своих родителей мне практически не довелось знать. Помню только смутные пятна вместо лиц. Когда мне стукнуло пять лет в один весенний вечер из садика меня забрал дед, вместо обычно забирающей мамы. Вот его лицо с катящимися крупными слезами помню до сих пор. Взрыв бытового газа в тот день унёс жизни не только моих родителей. Разворотило весь подъезд пятиэтажки, а начавшийся сразу после взрыва пожар не оставил даже фотографий. Дед мой лишился дочери и зятя. Потом было расследование, странные объяснения тому, что газ по запаху не почувствовали все, кто находился дома. Компенсации от властей города, которые раструбили о колоссальных деньгах, по факту оказались пшиком. У деда была однокомнатная квартира, где душа в душу мы и прожили, пока я не закончил школу и не был призван в армию.
Дедово воспитание, а он у меня – кремень, дало отличную закалку телу и душе. Когда одноклассники планировали, кто и в какой ВУЗ будет поступать, я уже занимался в школе ДОСААФ и получал права на вождение грузовиков. Дед говорил, что с такой профессией без хлеба не останусь. Армии тоже были нужны водители в большом объёме, поэтому, когда пришла повестка из военкомата, разговоров даже не возникло о том, как бы отмазаться. Пока дед готовил прощальный ужин, я собирал вещи. Утром, поседели на дорожку, а потом он меня проводил до сборного пункта. Таким улыбающимся я его и запомнил. Больше я его не видел. Он умер, когда до окончания срока службы оставалось пара месяцев.
На похороны я успел в притык, когда уже гроб опустили в землю. Так что прощался я тогда уже стоя у могилы и бросая землю горсть за гостью. Друзья у деда были хорошие, много он дел успел за жизнь хороших сделать. И похоронили по-человечески и за квартирой присмотрели. Хотелось тогда рыдать, но вот воспитание не позволяло. Наследник я характера дедовского.
Когда комполка по телеграмме из дома отпускал меня в отпуск по семейным обстоятельствам, выделил мне в сопровождение прапорщика. Сильно не молодой дядька не дал скатиться в омут отчаяния. Выдавал чёткие указания. Заставлял заниматься делами, перепроверял. «Перекрой газ и воду». «Собери все документы». «Сходи к нотариусу». «Напиши заявление в ДЕЗ». «Позвони всем из записной книжки деда». «Найди все ценности и собери их вместе». «Получи свидетельство о смерти». Опытный дядька, спасибо Николай Николаевич вам огромное. К возвращению в часть я оклемался, а там меня загрузили по полной на месяц, только спать успевал. Когда увольнялся, узнал, что Николаич лично всем дедам объяснил, почему не нужно лезть ко мне, особо с предложением помянуть деда. Им халява, а я тогда вполне мог спиться, а то и чего хуже. В общем, отцы – командиры действительно оказались отцами, а не тем, кого рисует комитет истеричных солдатских мамаш. И увольнялся я один из первых, благо, нареканий ко мне небыло и дембельский аккорд я выполнил быстро и без нареканий.
И вот, стою я, Мориц Илья, двадцати одного году отроду, сирота и бобыль в воротах части с полным комплектом документов о том, что с долгами родине я расплатился полностью и ждёт меня только дом родной, где пусто и одиноко. Минута тоски и дедов характер велел собирать волю в кулак. Дворовые пацаны, с кем росли вместе, долго настаивали на затяжной пьянке по поводу моего возвращения, но были не поняты. Не понял я их раз пять, пока они в подпитии не попытались за «неуважение» кулаками объяснить мою неправоту. Вот только я полтора года служил в автобате кадрового полка, а они колдырили. Так что с разгромным счётом победил здоровый образ жизни, дисциплина и наличие в части оголтелого зама по воспитательной работе, который из всех методов воспитания признавал только спортивные. Как вам такой метод, скажем двадцать четвёртого февраля? Когда гудевший вчера, а ныне похмельный полк вывели на пятикилометровый кросс. Я теперь точно знаю, что после четвёртого километра похмелье проходит.
В очередной раз прапорщику, что меня сопровождал, я благодарности говорил, когда прошёлся по всем тем делам, что он меня перед отъездом сделать заставил. Как раз подошло время зайти к нотариусу, который делами о наследстве занимался всё то время, что я в армии дослуживал. Нотариус отработал как часы, хоть и стоили его услуги денег. Вроде везде по чуть – чуть, но тысяч пять пришлось оставить. Для солдата – срочника сумма приличная. С нашим то окладом в две штуки за месяц. Правда, как сироте мне при увольнении пятикратный оклад выдали вместе с проездными документами. Да и в армии, положа руку на сердце, особо тратить некуда было. Не курил, водку не жаловал, звонил деду так редко, что сотни в месяц мне хватало выше крыши. В общем, денег, если дворовых дармоедов не поить, на месяц прожить было в достатке.
А дед оказался тем ещё куркулём. Ему бы министром финансов быть. На счетах в разных банках у него была Сумма. С большой буквы надо писать. Может какому олигарху или там бюджету нашего города и не бог весть сколько, но для меня очень даже прилично вышло. Нотариус оформил вступление во-владение счетами правильно, так что только документы в четыре банка осталось отнести. Ну ещё в регистрационную палату, чтоб владеть квартирой, переоформить все расчётные счета в ДЕЗе, туда, сюда. Первую неделю после дембеля бегал как наскипидаренный. Помогала форма, к фразе «пропустите солдатика» успел привыкнуть. Всё же сердобольные у нас граждане. А когда разобрал наконец дедов архив, нашёл письмо. Мне от него. Дед писал, что здоровье подводить стало. Писал, чтоб не расклеивался, если его не станет, а жил дальше. Писал, что денег, что за смерть родителей дали он не тронул и всё в банках лежит. Советовал их не профукать, а на дело пустить. Машину грузовую купить, да начать таскать грузы. Да по стране, а не по городу. Писал, что дело это выгодное, но надо изнутри на него посмотреть и для этого поговорить с его приятелем – Димонычем. Помнил его, хоть и плохо. Редко захаживал, но вроде как точно, работал дальнобойщиком. Погрустил в тот вечер, да и позвонил с утра Петру Дмитриевичу. Для своих – Димонычу. И удачно подвернулось. Оказывается, Димоныч со-своего автопарка собирался уходить. Предложил пересечься, где и поведал, что деньгу трудовую зажимают, три шкуры дерут, всем на лапу дай – от механика до завгара. И всё норовят поймать на сливе топлива. А какой тут слив, если стакан на километр выдают под роспись? В общем, задолбало мужика. Связи у него есть, без заказов остаться не боится. Но нужен ему толковый напарник и партнёр, что деньгой вложится в покупку средства производства. А средство это Димоныч уже и присмотрел. Причём – нулёвый МАН с нагрузкой аж в двадцать шесть тонн. Димоныч прям извертелся, доказывая мне, что именно с такой нагрузкой на седло надо брать тягач. Дескать, тогда они будут разные спецгрузы таскать, за которые платят особо. А в глазах тоска и надежда. Надежда на то, что вырвется он с этой рабовладельческой фазенды, непонятно почему называемой автопарком. И тоска от того, что не верится ему в это. В общем, поговорили, описал он мне свои перспективы, и я осторожно ему намекнул на то, что есть у меня нужная ему половина денег. В общем, обрадовал я этого, ещё не старого, но битого жизнью мужика. А сам смотрел на то, что дальше будет. Ну как? Не корову же на паях покупаем. В общем – Димоныч не подкачал. Партнёрство обмыть не предлагал, а вот на завтра к юристу сходить знакомому и договор составить очень настаивал. По мне, так правильно это. Димоныч, как я сильно потом узнал, квартиру под это заложил, за что ему жена плешь проела. И стали мы с напарником таскать грузы по стране от Владивостока до Калининграда. Дома хорошо если неделю из месяца проводили. Собственно, в конце года я и узнал, что мы так кредит отрабатывали Димоныча. Отработали, чего уж там. И его кредит, и мои инвестиции. И даже заработали на жизнь, так что жаловаться не стоит. Второй год – там и рассказывать особо то нечего. Города, бензоколонки, склады да дорога. Отели с девами любвеобильными. Кстати, не всегда корыстными. Ушлые экспедиторы, иногда вооружённые и с сопровождением. И нал. К концу второго года у нас и репутация была уже твёрдая и жена у Димоныча успокоилась. Он её на море свозил почитай на месяц. МАН – машина хорошая, мощная. Но вот только любая техника ласку любит, так что пока машина на техобслуживании и профилактическом ремонте стояла, и мы отдыхали. Он с женой, а я с кем попало. Там то у Димоныча и нарисовалось интересное знакомство. Мужик один, тоже дальнобой, рассказал, что нанимает какой – то важный бизнесмен водил – дальнобоев в Африку. Дескать, там по сменно надо будет возить туда и сюда всякое разное за твёрдую валюту. Машины даёт свои, но как бы в аренду и за топливо и обслуживание уже из своего кармана. А оплата сдельная по твёрдым, африканским расценкам. Тут Димоныч и поплыл. Он мне под пиво и рассказал, пока супруга в море омывалась, о детской мечте. В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие, злые крокодилы. Ну и про разные приключения на чёрном континенте не забыл. Не помогало то, что языком не владеет, местных реалий не знает, к климату не адаптирован. В общем – Димоныч заболел этой идеей так, что… В общем, я не знаю, что там сей муж благородный говорил жене, но та его отпустила. Тягач мы продали и деньги поделили как партнёры. Дальше прогулялись по врачам и сделали кучу прививок. При моём непосредственном упорстве застраховались и купили словарь. С русского на английский. Больше всего я потом из-за словаря и смеялся. В общем, позвонил Димоныч тому мужику, что в Африку водителей ищет. Встретил нас как родных. Обследовали даже какой – то навороченной аппаратурой. Заключили контракт, получили малость подъёмных, сели в самолёт и темнотааа. Думаю, мы в том чартере в Африку все были по этому набору. И в салоне нас всех оптом и вырубили. А потом самолёт посадили и перегрузили уже к работорговцам. Ну, про работорговцев мы все узнали чуть позже. А пока…
