Великими подвигами в борьбе за Родину прославили себя белорусские партизаны. Летом 1944 года в Белоруссии сражалось 150 партизанских бригад, 49 отдельных партизанских отрядов.
Белорусские партизаны совершали смелые налеты на фашистские гарнизоны, взрывали фашистские поезда, освобождали от фашистов села и даже целые районы. В одном из таких освобожденных районов под городом Лепелем, в Лепельской партизанской зоне, насчитывалось более тысячи населенных пунктов.
Лепель, Лепель – страна отважных.
Боялись фашисты этих суровых мест. Косо смотрят на край, на Лепель. И Лепель, и всю округу стороной, как огонь, обходят.
Стоят здесь колхозы.
Сельсоветы везде работают.
Больницы открыты.
Открыты школы.
Отмечают здесь люди советские праздники.
Короче – прежняя власть здесь кругом под Лепелем.
1944 год. Докатилось и сюда советское наступление. Подходят наши войска под Лепель.
– Встречайте! Вернулись! – кричат солдаты жителям. – Конец фашистам! Несем вам, родные, новую власть!
Улыбаются им партизаны:
– Так тут не кончалась Советская власть! Приглашают солдат в сельсоветы, в колхозы, в больницы, в школы.
Стоят здесь колхозы.
Сельсоветы везде работают.
Больницы открыты.
Открыты школы.
Удивляются солдаты:
– Вот это да-а!..
Не могли фашисты поработить Лепель.
Лепель, Лепель – страна отважных!
Хатынь
Солдат Желобкович шагал со всеми. По белорусской земле, по отчему краю идет солдат. Все ближе и ближе к родному дому. Деревня его – Хатынь.
Шагает солдат с друзьями боевыми по роте и говорит о доме:
– Не знаешь Хатыни? Хатынь, брат, лесное чудо!
И начинает солдат рассказ. Деревня стоит на поляне, на взгорке. Лес расступился здесь, солнцу дал волю. Мол, тридцать домов в Хатыни. Разбежались дома по поляне. Колодцы скользнули в землю. Дорога метнулась в ели. И там, где дорога прижалась к лесу, где ели уперлись стволами в небо, на самом бугре, на самом краю Хатыни, он и живет – Иван Желобкович.
И напротив живет Желобкович. И слева живет Желобкович. И справа живет Желобкович. Их, Желобковичей, в этой Хатыни, как скажут, хоть пруд пруди.
Шел воин к своей Хатыни. Дом вспоминал. Тех, кто остался в доме. Жену он оставил. Старуху мать, трехлетнюю дочь Маришку. Шагает солдат, Маришке несет подарок – ленту в ее косичку, ленту красную, как огонь.
Быстро идут войска. Вскоре увидит воин старуху мать. Обнимет старуху мать. Скажет солдат: «Пришел!»
Вскоре увидит солдат жену. Расцелует солдат жену. Скажет солдат: «Пришел!»
На руки возьмет Маришку. Подбросит солдат Маришку. Скажет и ей: «Пришел!»
Вынет солдат гостинец: «На, получай, Маришка!»
Шел воин к своей Хатыни. О друзьях, о соседях думал. Вскоре увидит всех Желобковичей. Увидит Яцкевичей, Рудаков, Мироновичей. Улыбнется солдат Хатыни. Скажет солдат: «Пришел!»
Вышли они к Хатыни. Рядом совсем, в километре от этих мест.
Солдат к командиру. Мол, рядом деревня. Вот тут, мол, овражек, за оврагом лесочек. Прошел лесочек – и вот Хатынь.
Выслушал ротный.
– Ну что же, – сказал, – ступай.
Шагает солдат к Хатыни. Вот и овражек. Вот и лесочек. Вот-вот и избы сейчас покажутся. Сейчас он увидит мать. Сейчас он жену обнимет. Маришке вручит подарок. Подбросит Маришку к солнцу.
Прошел он лесочек. Вышел к поляне. Вышел – и замер. Смотрит, не верит – нет на месте своем Хатыни. На пепелище трубы одни торчат.
Остановился солдат, закричал:
– Где люди?! Где люди?!
Погибли в Хатыни люди. Взрослые, дети, старухи – все.
Явились сюда фашисты.
– Партизаны! – кричат. – Лесные разбойники!
В сарай согнали фашисты жителей. Сожгли всех людей в сарае. Подбежал солдат к отчему дому. Рухнул на пепел. Зарыдал, застонал солдат. Отлетел, выпал из рук гостинец. Затрепетала, забилась от ветра лента. Взвилась красным пламенем над землей.
Хатынь не одна. На белорусской земле фашисты много сожгли деревень, много Хатыней было.
Мишка
Солдатам одной из сибирских дивизий в те дни, когда дивизия отправлялась на фронт, земляки подарили маленького медвежонка. Освоился Мишка с солдатской теплушкой. Важно поехал на фронт.
Приехал на фронт Топтыгин. Оказался медвежонок на редкость смышленым. А главное, от рождения характер имел геройский. Не боялся бомбежек. Не забивался в углы при артиллерийских обстрелах. Лишь недовольно урчал, если разрывались снаряды уж очень близко.
Побывал Мишка на Юго-Западном фронте, затем – в составе войск, которые громили фашистов под Сталинградом. Потом какое-то время находился с войсками в тылу, во фронтовом резерве. Потом попал в составе 303-й стрелковой дивизии на Воронежский фронт, затем на Центральный, опять на Воронежский. Был в армиях генералов Манагарова, Черняховского, вновь Манагарова. Подрос медвежонок за это время. В плечах раздался. Бас прорезался. Стала боярской шуба. В боях под Харьковом медведь отличился. На переходах шагал он с обозом в хозяйственной колонне.
Так было и в этот раз. Шли тяжелые, кровопролитные бои. Однажды хозяйственная колонна попала под сильный удар фашистов. Окружили фашисты колонну. Силы неравные, туго нашим. Заняли бойцы оборону. Только слаба оборона. Не уйти бы советским воинам.
Да только вдруг слышат фашисты страшный какой-то рык! «Что бы такое?» – гадают фашисты. Прислушались, присмотрелись.
– Бер! Бер! Медведь! – закричал кто-то.
Верно – поднялся Мишка на задние лапы, зарычал и пошел на фашистов. Не ожидали фашисты, метнулись в сторону. А наши в этот момент ударили. Вырвались из окружения.
