Лежит Корницкий и думает: «Вот бы снова с друзьями вместе. Вот бы снова разить врагов».
Продолжается бой с фашистами. Все сильней перепляс пожара. Торжествует победу над домом пламя.
Понимают солдаты: в одном спасение – надо покинуть дом. Да как здесь покинешь: Корницкий ранен. К тому же крутом засады. Если выйдешь из здания школы, значит, смерть или верный плен.
– Рус, сдавайся! – кричат фашисты.
Не покинули десантники школу. Решили: лучше погибнуть в огне, чем перед силой врагов склониться.
Наступили последние минуты боя.
Вдруг… Лежал Корницкий на полу. Никто не заметил, как он поднялся. Никто не заметил, как обвязал себя гранатами. Приготовил гранаты к взрыву.
– Прощайте, товарищи! – крикнул друзьям Корницкий.
Повернулись бойцы на голос. Видят: мелькнула спина Корницкого. Пригибаясь, выбежал он из здания. Рядом находилась каменная стена-ограда. За ней и укрылась главная из фашистских засад.
Секунда. Вторая. Вот у стены Корницкий.
– Миша! Миша! – кричат бойцы.
– Да здравствует Родина! – прокричал Корницкий.
Откуда только взялась сила у воина! Снова – боец Корницкий! Перемахнул через стену младший сержант Корницкий, прыгнул на головы фашистов.
Рванули гранаты. Стена разбита. Конец засаде.
Устремились десантники из горящего дома в проем стены. Пробили кольцо фашистов.
Не забудется этот миг. Не забудется этот взрыв. Вечная память Михаилу Корницкому!
Указом Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Корницкому посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Сборная флота
В отделении старшины Николая Романова было ровно одиннадцать человек. Все – морские пехотинцы. Все молодые. Отважные. Сильные. Все черноморцы. Правда, из разных мест. Кто из Севастополя, кто из Одессы, из Керчи, Туапсе, Феодосии, Новороссийска. Задал Романов вопрос: с каких кораблей десантники? Пошли голоса:
– С крейсера.
– С эсминца.
– С тральщика.
Еще один с тральщика.
– Подводник.
– С линкора.
– С лидера.
– С буксира.
– С канонерской лодки.
– С торпедного катера.
И даже один рябоватый матрос оказался каким-то хозяйственным чином из флотской портовой прачечной.
Посмотрел старшина на морских пехотинцев. Еще раз сосчитал отделение. Ровно одиннадцать человек. Вспомнил Романов игру в футбол.
– Сборная флота! – с усмешкой сказал Романов. Когда наши высаживались на Малую землю у Станички, отделение старшины Романова сошло на берег одним из первых.
Встретил берег бойцов огнем.
Высадились десантники вблизи рыбзавода. Недалеко от этих мест проходила железнодорожная насыпь. Рядом с насыпью сильная огневая позиция врага.
Бьет пушка. Строчат пулеметы.
Залегли краснофлотцы.
Ночь. Пока темно. Не скоро наступит рассвет. Окажутся десантники перед фашистами как на ладошке.
Выход один – немедленно фашистов атаковать.
Разбил старшина Романов отделение на три части. Одну из них в составе трех человек оставил лежать у насыпи. Двоих выдвинул вперед. Задача и тех и других огнем отвлекать фашистов. Остальным приказал ползти за собой. Двинулась группа к вражеским позициям.
Перешептываются десантники:
– Есть и защитники, есть и форварды.
Подобрались поближе к врагам черноморцы. Гранаты в руки.
– Ура! Вперед!
Перебили в бою моряки противников. Захватили трофеи: два пулемета и пушку.
Собрались вместе. Сосчитал бойцов Романов – ровно одиннадцать. Смотрит Романов на пушку, на два пулемета.
– Неплохо, неплохо… Выходит – 3:0.
– Так ведь сборная флота! – в ответ десантники.
И дальше отважно сражались умелые воины. Часто звучала в те дни команда:
– Сборная флота, стройся!
Старички
Рвался Федор Проскурин на Малую землю. Мечтал о подвигах. Попал. Явился во взвод, а во взводе одни старички. «Вот те и раз, не туда прибыл! – сокрушался Проскурин. – Эту команду на дело опасное не пошлют. Тут не видать геройства».
Взвод оказался саперным. Понимает Проскурин: значит, не автомат или противотанковое ружье будет у тебя в руках, а лом, топор, кирка или лопата. Прикидывает: предстоит рыть окопы, строить блиндажи и разные укрепления, ворочать, конечно, долбить здесь, на Малой земле, твердую, словно бетон, землю.
– Ничего себе дела-а… – поморщился Федор Проскурин.
Только попал он в саперный взвод, как тут же пришла команда садиться на катера.
Погрузился он со своими старичками на катера. Ужаснулся:
– И вовсе с Малой земли снимают!
Привезли их морем под Геленджик. Оказывается, тут, недалеко от города, старички рубили лес. Малая земля пустынна-пустынна. Не то что бревна – сучок здесь найдешь с трудом. А для строительства блиндажей и разных укреплении нужен, конечно, лес. Старички и занимались доставкой леса на Малую землю. Вот в какой взвод угодил Проскурин.
Срубленные деревья вязались в плоты. Затем к плотам подгонялись буксиры. Все перевозки на Малую землю производились только ночами. Вот и сейчас. Пыхтит буксир: нелегко тащить ему неудобный, громоздкий груз. Расселись на плоту старички. Хоть и не такая уж длинная дорога к своим на Малую землю, да долгая. Сидит со всеми и Федор Проскурин.
– Ну и попал, ну и попал! Вернусь после победы домой – засмеют за такую войну на селе девчата!
Думал Федор Проскурин, что дойдут они до Малой земли спокойно. Если их даже заметят фашисты, то вряд ли будут тратить на лес, на бревна снаряды и бомбы. Однако фашисты старались ничего не пропустить на Малую землю. Позиции у фашистов удобные – на горах. Все подходы к Малой земле просматриваются. Каждый метр пристрелян. Хоть и ночь, да ночи здесь немногим темнее дня. То и дело взлетают осветительные ракеты. Рыщут по морю вражеские прожекторы. Ударяют кругом снаряды, разрываются бомбы. И они освещают море.
