Жизнь на Малой земле уходила все глубже в окопы, в траншеи, в щели, все глубже в землю и даже под землю: в блиндажи, под разные укрытия и перекрытия, в штольни, в гроты, под скалы и в скалы. Малая земля превращалась в своеобразный город-крепость. Даже улицы появились. Даже звучат названия: Пехотная, Матросская, Саперная, Далекая, Госпитальная. Часто услышишь теперь слова:
– Братишки, привет с Пехотной!
– Хлопцы, поклон с Матросской!
– Я пошел на Саперную.
– Я поплыл (в смысле – пошел) на Далекую.
Однако не услышишь, чтобы кто-нибудь сказал:
– Я пошел на Госпитальную.
Или:
– Привет с Госпитальной.
Нет желающих идти на Госпитальную, нет желающих передавать оттуда привет.
Почему?
Слава о малоземельцах росла. Все чаще стали сюда приезжать корреспонденты разных газет. Вот снова приехал корреспондент. Молодой, красивый. Оказался он дельным, быстрым, во всем дотошным. Со многими повидался, со многими поговорил. Замучил вопросами пехотинцев. Замучил вопросами артиллеристов. Терзал командиров. Беседовал с политработниками. Со старичками саперами побеседовал. Побывал на улице Пехотной, на Матросской, на Саперной и даже на Далекой. Даже на Госпитальную заглянул, правда ненадолго. Торопился. Уехал.
Написал он статью о малоземельцах. Положил на стол редактору. О многом было в статье рассказано. И о главном оружейнике сержанте Бартове, и об отважном разведчике Сергее Довбненко, и о других героях. Говорилось и о малоземельских улицах. Объяснял корреспондент, что понятие «улица» на Малой земле условное. Скажем, Пехотная улица – это вовсе не улица, а место, где находятся главным образом пехотные части. Матросская улица – место, где больше моряков-десантников. Саперная – это там, где расположились саперные части. «Госпитальная, – писал корреспондент, – это то место, где расположился на Малой земле госпиталь».
Прочитал редактор статью. Понравилась ему статья. И все же. Вызвал он к себе молодого корреспондента:
– А вы на Малой земле бывали?
Странный вопрос. Поразился корреспондент.
А редактор снова:
– Так вы на Малой земле бывали?
– Как же, только оттуда, – сказал корреспондент.
– Нет, вы не были на Малой земле, – произнес редактор.
– Был, вот удостоверение, – говорит корреспондент. И показывает удостоверение, в котором сказано, что он действительно на Малой земле был.
– А на Госпитальной улице были? – новый вопрос у редактора.
– Был, – ответил корреспондент. – Правда, недолго.
– И видели госпиталь?
– Нет, госпиталь не видел, – признался корреспондент.
– То-то, – уже мягче сказал редактор.
Объяснил он молодому корреспонденту, что одно из мест на Малой земле названо улицей Госпитальной совсем не потому, что там расположился полевой госпиталь, а из-за того, что именно там было самое опасное место на всей Малой земле, самое открытое из всех открытых, самое простреливаемое фашистами из всех простреливаемых. Не избежишь здесь фашистской пули. Отсюда прямая дорога в госпиталь. Вот почему и названа улица Госпитальной.
Строгим был редактор, выговор хотел объявить корреспонденту.
Однако не объявил. Ограничился предупреждением.
Переживал новичок свою оплошность. При первом же случае снова на Малую землю поехал. Побывал опять на Госпитальной улице. Исходил ее вдоль и поперек.
– Герой! – восхищались на Малой земле отважным.
На всю жизнь запомнил молодой корреспондент историю с Госпитальной улицей. Накрепко усвоил журналистское правило: пиши лишь о том, что своими глазами видел.
С востока, с запада, с юга
Приближался день освобождения Новороссийска. Войска, штурмовавшие оборону фашистов, были разделены на три группы: две сухопутные и одну морскую. Первая группа должна была атаковать Новороссийск с востока. Вторая – это герои Малой земли – наносила удар с запада. Были еще десантники – третья группа. Их задача: прорваться в город Новороссийск на судах с юга, с моря, через Цемесскую бухту. На берегах этой бухты и расположился Новороссийск.
9 сентября 1943 года в 2 часа 44 минуты утра штурм Новороссийска начался.
800 орудий обрушили свой огонь на врага. Заговорили знаменитые «катюши». В небе показались советские бомбардировщики. Застонала, загудела кругом земля.
Первыми на штурм города устремились торпедные катера. Минута. Вторая. Третья. Раздались взрывы страшной силы. Это катера наносили торпедный удар по береговой обороне фашистов, по молам и причалам новороссийского порта. И сразу же к берегу стали подходить суда с десантниками. Бойцы быстро сбегали на берег и тут же бросались в атаку.
В это же самое время с востока, с запада – с Малой земли – устремились на фашистов сухопутные подразделения.
Крики, как волны, идут над берегом:
– Ура!
– Полундра!
– Вперед!
– Даешь!
Вспугнули крики ночную мглу. Проглянула заря в небе: что там происходит внизу, под небом?
Растерялись вначале фашисты от неожиданной нашей атаки. Однако вскоре пришли в себя. Огнем на огонь ответили.
Упорно держались фашисты за Новороссийск. Немного у них в руках здесь, на Кавказе, советской земли осталось. Понимают фашисты: не удержат Новороссийск – значит, конец мечтам и планам, значит, и вовсе беги с Кавказа.
Метр за метром продвигаются наши войска вперед. В оборону врагов вгрызаются.
Безостановочно крики катятся:
– Ура!
– Полундра!
– Вперед!
– Даешь!
Шесть дней и шесть ночей шли упорные бои за город. С запада, с юга, с востока нажимали, давили наши. Все больше, все больше напора, гнева. Все больше мощи, все больше силы. Не выдержали фашисты. Не удержались. Дрогнули. Побежали.
Освободили советские воины Новороссийск.
Уже после бойцы вспоминали:
– Тремя группами брали Новороссийск. – И называли: – С востока – раз, с запада, с Малой земли, – два, десантники с моря – три.
Всюду найдется поперечный, несогласный. Оказался и тут такой.
