Обед был праздничным, из трех блюд. О том, что обед будет из трех блюд, ребята детского дома знали заранее. Директор дома Мария Дмитриевна так и сказала:
– Сегодня, ребята, полный у нас обед: первое будет, второе и третье.
Что же будет ребятам на первое?
– Бульон куриный?
– Борщ украинский?
– Щи зеленые?
– Суп гороховый?
– Суп молочный?
Нет. Не знали в Ленинграде таких супов. Голод косит ленинградцев. Совсем другие супы в Ленинграде. Приготовляли их из дикорастущих трав. Нередко травы бывали горькими. Ошпаривали их кипятком, выпаривали и тоже использовали для еды.
Назывались такие супы из трав – супами-пюре. Вот и сегодня ребятам – такой же суп.
Миша Кашкин, местный всезнайка, все точно про праздничный суп пронюхал.
– Из сурепки он будет, из сурепки, – шептал ребятам.
Из сурепки? Так это ж отличный суп! Рады ребята такому супу. Ждут не дождутся, когда позовут на обед.
Вслед за первым получат сегодня ребята второе. Что же им на второе будет?
– Макароны по-флотски?
– Жаркое?
– Бигус?
– Рагу?
– Гуляш?
Нет. Не знали ленинградские дети подобных блюд.
Миша Кашкин и здесь пронюхал.
– Котлеты из хвои! Котлеты из хвои! – кричал мальчишка.
Вскоре к этому новую весть принес:
– К хвое – бараньи кишки добавят.
– Ух ты, кишки добавят! Так это ж отличные будут котлеты.
Радьт ребята таким котлетам. Скорей бы несли обед.
Завершался праздничный обед, как и полагалось, третьим. Что же будет сегодня на третье?
– Компот из черешни?
– Запеканка из яблок?
– Апельсины?
– Желе?
– Суфле?
Нет. Не знали ребята подобных третьих.
Кисель им сегодня будет. Кисель-размазня из морских водорослей.
– Повезло нам сегодня. Кисель из ламинарии, – шептал Кашкин. Ламинарии – это сорт водорослей. – Сахарину туда добавят, – уточнял Кашкин. – По полграмма на каждого.
– Сахарину! Вот это да! Так это ж на объеденье кисель получится.
Обед был праздничный, полный – из трех блюд. Вкусный обед. На славу.
Не знали блокадные дети других обедов.
Блокадный хлеб
Из чего он только не выпекался – ленинградский блокадный хлеб! Разные были примеси. Добавляли к ржаной муке муку овсяную, ячменную, соевую, кукурузную. Применяли жмых – льняной, хлопковый, конопляный. Использовали отруби, проросшее зерно, мельничную пыль, рисовую шелуху и многое другое. По десять раз перетряхивали мешки из-под муки, выбивая возможное из невозможного.
Хлеб был кисловатым, горьковатым, травянистым на вкус. Но голодным ленинградцам казался милее милого.
Мечтали люди об этом хлебе.
Пять раз в течение осени и зимы 1941 года ленинградцам сокращали нормы выдачи хлеба. 2 сентября состоялось первое сокращение. Норму установили такую: 600 граммов хлеба взрослым, 300 граммов – детям.
Вернулся в этот день Валеткин отец с работы. Принес хлеб. Глянула мать:
– Сокращение?!
– Сокращение, – отозвался отец.
Прошло десять дней. Снова с работы отец вернулся. Выложил хлеб на стол. Посмотрела мать:
– Сокращение?!
– Сокращение, – отозвался отец.
По 500 граммов хлеба в день стали теперь получать взрослые.
Прошло еще двадцать дней. Наступил октябрь. Снова сократили ленинградцам выдачу хлеба. Взрослым – по 400 граммов на день, детям – всего по 200.
Прошел октябрь. Наступил ноябрь. В ноябре сразу два сокращения. Вначале по 300, а затем и по 250 граммов хлеба стали получать взрослые. Дети – по 125.
Глянешь на этот ломтик. А ломтик – с осиновый листик. Виден едва в ладошке. И это на целый день.
Самый приятный час для Балетки – это тот, когда с завода приходит отец, когда достает он из сумки хлеб.
Хлеб поступает к матери. Мать раздает другим. Вот – отцу, вот – дедушке, бабушке, вот дольку берет себе. А вот и ему – Балетке. Смотрит Балетка всегда зачарованно. Поражается одному: в его куске 125 граммов, а он почему-то больше других. Отцовского даже больше.
– Как же так? – удивляется мальчик.
Улыбаются взрослые:
– Мука в нем другая – детская.
Таня Савичева
Голод смертью идет по городу. Не вмещают погибших ленинградские кладбища. Люди умирали у станков. Умирали на улицах. Ночью ложились спать и утром не просыпались. Более 600 тысяч человек скончалось от голода в Ленинграде.
Среди ленинградских домов поднимался и этот дом – дом Савичевых. Над листками записной книжки склонилась девочка. Зовут ее Таня. Таня Савичева ведет дневник.
Записная книжка с алфавитом. Таня открывает страничку с буквой «Ж». Пишет:
«Женя умерла 28 декабря в 12.30 час. утра. 1941 г.».
Женя – это сестра Тани.
Вскоре Таня снова садится за свой дневник. Открывает страничку с буквой «Б». Пишет:
«Бабушка умерла 25 янв., 3 ч. дня. 1942 г.».
Новая страница из Таниного дневника. Страница на букву «Л». Читаем:
«Лека умер 17 марта в 5 ч. утра. 1942 г.».
Лека – это брат Тани.
Еще одна страница из дневника Тани. Страница на букву «В». Читаем:
«Дядя Вася умер 13 апр. в 2 ч. ночи. 1942 г.».
Еще одна страница. Тоже на букву «Л». Но написано на оборотной стороне листка:
«Дядя Леша. 10 мая в 4 ч. дня. 1942 г.».
Вот страница с буквой «М». Читаем:
«Мама. 13 мая в 7 ч. 30 мин. утра. 1942».
Долго сидит над дневником Таня. Затем открывает страницу с буквой «С». Пишет:
