– Пайпер, мне тут таких чудес про тебя понарассказывали. Настоящие чудеса. Пойдем внутрь, подальше от чужих ушей.
В доме их ждали Вэли и Лила, а еще неторопливо беседовали Гаурли и Феррис Ренфрау.
Гаурли принадлежала к Ранулам: может, у нее не такое сильное предубеждение против Отродья? А может, просто времена такие настали.
– Вы тут все восстановили, – восхитился Хект.
– Лучше, чем было, – откликнулся Делари. – И теперь я лет на двести на крючке у ростовщиков.
Девочки поприветствовали Хекта.
– Какие же вы обе красотки, – сказал он. – Дедушка, надеюсь, вы за этими девицами хорошенько присматриваете.
– Пайпер! – возмутилась Анна. – Разве можно такое говорить?
– Да ты на них только взгляни! Любой похотливый поганец старше одиннадцати лет…
– Подумай головой. Они ведь женщины, и сами решают, куда им пойти и когда. Никто им не указ.
Лила бросила на него лукавый взгляд: мол, попробуй что-нибудь на это возрази.
– Они и так уже старые девы, – вмешался Фебруарен.
– Не вижу никакого смысла выходить замуж, – парировала Вэли. – И вообще иметь дело с мужчиной. С нашими занятиями нам и так веселья хватает.
Хект кивнул. Учитывая то, откуда он вызволил девочек, у Лилы и Вэли наверняка сложились весьма превратные представления об отношениях между мужчиной и женщиной.
– Жаль, Пеллы нет, – вздохнула Лила. – Скучаю по этому мелкому назойливому проныре.
Все замерли.
– Лила! – воскликнула Анна. – Где ты этого нахваталась?.. – Она повернулась к Кловену Фебруарену, но тот был сама невинность.
– Как и было сказано, девочки сами решают, куда им пойти. Так что она, вероятно, проводила время в компании каких-нибудь проходимцев.
– Не сомневаюсь.
Служанка Делари Фельска объявила, что ужин подан. Несмотря на высокое положение гостей, каждый сам должен был накладывать себе на тарелку еду и относить ее к столу. У принципата было слишком мало слуг, чтобы устраивать традиционный званый ужин, а временную прислугу он впускать в дом отказывался.
Хект со вздохом принялся выбирать угощение. Возле длинного стола замер навытяжку Туркин. В его обязанности входило рассадить гостей. Консентовых малолеток хоть и не посадили отдельно, зато уж разместили как можно дальше от хозяина.
Пока гости устраивались, прошло около четверти часа. Титус сел последним – помогал Ное. Вэли и Лила сидели на дальнем конце стола подле Нои и тоже помогали ей с мальчишками. Муньеро Делари уселся во главе, справа от него – Гаурли, слева – Хект, после Хекта – пустой стул, потом Анна. Герис сидела за Гаурли, а рядом с ней тоже стоял пустой стул. Титус и Феррис Ренфрау расположились друг напротив друга рядом с девочками. Титус был вполне доволен, а вот Ренфрау чуть рассердился. Напротив Кловена Фебруарена тоже осталось пустое место, но там не было стула.
Все, даже самые маленькие гости, взглянули на хозяина.
Делари, казалось, это позабавило.
– Раз уж у нас такое разношерстное собрание, странно было бы молиться перед едой, как того требуют традиции. Пусть каждый улучит минутку и тихонько вознесет мольбы божественному в своем собственном понимании. Я лично воспользуюсь этим временем и выбраню тех, кому не хватило вежливости прийти вовремя. Так-так, вот и один из них. Ему только чистилищем пригрожу.
Из той самой комнатушки, куда обычно перемещались из своих странствий Фебруарен, Герис и девочки, вышел Асгриммур Гриммсон. В волосах у него застряло перо, а одежда, которую он на ходу пытался разгладить, будто бы еще совсем недавно лежала в мешке. Туркин встретил гостя, что-то ему прошептал, отвел к столу с едой, а потом усадил подле Герис.
Остальные в это время почти не разговаривали. Ренфрау еще больше помрачнел, потому что его усадили дальше, чем вознесшегося. Хект с подозрением наблюдал за Гриммсоном. Тот что-то бормотал Герис о плохой погоде в Джагских горах.
Тем временем Туркин отправился встречать следующего припозднившегося гостя.
За столом почти не разговаривали, ели тоже мало, разве что Титусовы мальчишки уплетали за обе щеки.
Хект не сводил глаз с сестры и вознесшегося. Что-то такое между ними происходило. Трудно будет не сунуть свой нос и не выяснить, что именно.
Запоздало он осознал, что за этим ужином всем присутствующим не составит труда догадаться о его связи с Делари, Фебруареном и Грейдом Дрокером – если кто-то еще о ней не знал.
Хект встретился взглядом с Гаурли, и та изогнула правую бровь. Этого хватило, чтобы Хект понял: Орудие предупреждает его насчет Герис и Асгриммура. И напоминает о ханжестве.
Пайпер поморщился.
Гаурли знала то, что ему не хотелось бы ей сообщать. Это давало ей небольшое преимущество.
Девятый Неизвестный наблюдал со своего конца стола. Вероятно, старому лису обо всем известно…
Туркин вернулся в сопровождении командора ордена Аддама Хофа и главы клана Бруглиони, Палудана Бруглиони. Палудан все еще перемещался в кресле на колесах.
В последние несколько лет Хект с Бруглиони почти не общался, хотя фактически возвел на патриарший престол Палуданова лучшего друга Джервеса Салюду.
Видимо, Палудан явился сюда представлять Милостивого.
Хект встал и подошел к Палудану, который как раз двинулся к столу с едой.
– Давайте помогу.
Кресло Палудана катил Туркин.
– Хорошо, – согласился Бруглиони и повернулся к Хофу. – Командор, вы первый.
– Не ожидал вас здесь встретить, – сказал Хект.
– А я тебя. Думал, придется тихонько беседовать с глазу на глаз с могущественным членом коллегии, который не особенно-то поддерживает Милостивого. Вообрази мое изумление: вылезаю я из кареты, а тут вдруг Хоф. Теперь-то я совсем ничего не понимаю.
– Вы такой не один.
Бруглиони посмотрел на Лилу с Вэли и Титусовых отпрысков и едва заметно нахмурился, а потом все внимание уделил угощению. На столе стояли в основном сытные блюда под жирными соусами.
– Дома не дают мне жизни радоваться. Ну, буду я есть то, что они мне суют, а не то, что хочется, – разве проживу вечность? Едва ли. Ты понимаешь, что тут творится?
– Нет. Хотя думал, что понимаю, пока не приехал. Точно как и вы.
– Огорошен?
– Именно. Не многовато ли вам еды?
– В самый раз. Платит-то Делари. Значит, меня и правда позвали из-за моей связи с Милостивым?
– Полагаю, что так.
– А тебя? Как ты вообще здесь оказался? Ты же должен сейчас быть за сотни миль отсюда, на пути в Святые Земли. Джервес хитроумную буллу выпустил для твоей Кампании во славу мира и веры.
