– Да. А где Пелла?
– Все еще там с этой Эавийн.
– Неужели?
– Втюрился в нее, только дело безнадежное. Она занята.
– Прекрасно. Не хочу, чтобы кто-нибудь из нас сближался с этими демонами.
– Ревнуешь?
– Волнуюсь за наши души.
К противоположной стороне моста подошел Пелла. Асгриммур вернулся, чтобы его подстраховать. Его об этом попросил Хект.
– Он всем помогает.
– Да. Наверное, это хорошо.
– Он гораздо любезнее богов. Эти-то и друг дружке помогать не стали.
Именно так. Те из Старейших, кто уже пересек радужный мост, устремились по дороге вниз, им и дела не было, как там остальные.
– Все как у людей.
– И даже более того. Слишком уж они в себе уверены.
Феррис Ренфрау и Кловен Фебруарен тоже шагали вниз по дороге. Им тоже дела не было, что происходит у них за спиной.
Пелла перешел мост. Лицо его сделалось белее мела.
– Надеюсь, отец, что ничего подобного нам никогда больше делать не придется. Не очень хорошо переношу высоту.
– Я тоже. Асгриммур, кто еще остался?
– Только Эавийн. Пытается взрастить свой сад.
– Не хочет верить, что все так вышло, – пояснил Пелла. – Надеется, что стоит только посильнее пожелать, и все сбудется.
– Кое-кто из смертных мыслит точно так же, – отозвался Хект.
– Но ведь у богов так и есть? – вмешалась Анна. – Стоит им чего-то пожелать, и все сбывается.
– Вот она идет, – заметил Асгриммур.
Эавийн медленно взошла на мост. В руках она несла красный мешок.
– Яблоки, – сказал Пелла. – Все такие скукоженные, страшненькие.
– Откуда у нее мешок? – удивился Хект. – Нажелала себе?
– Гномы оставили, – заметила Герис. – Боеприпасы в нем принесли.
Эавийн только-только схватилась за копье Пронзающее Сердца, как вдруг прогремел взрыв. Разворотило часть фасада Небесной Крепости.
7
Тель-Мусса, призрак завтрашнего дня
Гора и его приближенные с нетерпением ждали вестей из Дринджера. Чем дольше длилось молчание, тем больше крепли подозрения, что ничего хорошего новости не принесут. Поползли даже слухи, что несчастье было так велико, что и в живых-то никого не осталось, чтобы о нем рассказать.
Но бывалые солдаты в это не верили. В живых всегда кто-нибудь да остается.
Нассим Ализарин почти не уходил с парапета башни, неотрывно вглядываясь в даль, хотя что именно он ожидал увидеть, никто не знал. Командиру никто не мешал.
Подошел Мокам.
– Посланник едет, – доложил он.
Гора видел это и сам.
Ализарин ощущал себя древним, как само время, все чувства в нем давно выгорели.
– Всадник скачет не с юга, – сказал он. – Может, какая-нибудь безделица.
Но в глубине души Нассим чувствовал иное: гонец везет именно те вести, которых они так долго ждали. И вести эти нерадостные.
– Пойдем поприветствуем его как подобает, – со вздохом сказал Гора.
В большом зале крепости обычно собирались солдаты: здесь они трапезничали, занимались каждодневной работой, здесь же обсуждали планы будущих битв и объявляли о том, что следовало знать всем. Сейчас зал начал заполняться народом.
Гонец от усталости едва держался на ногах. Одет он был так, как обычно одевались телохранители Индалы. Нассим счел это дурным знаком.
Он велел принести еды и воды и приказал воинам, изнывавшим от нетерпения, молчать и ждать. Еще несколько минут ничего не решат.
Посланец немного поел, немного попил и на глазах ожил.
– Теперь я в порядке. Было несколько сражений подряд. Иногда побеждал Индала, иногда Гордимер. Когда торжествовал Гордимер, у нас было больше дезертиров, чем погибших. Военачальник ша-луг столкнулся с той же бедой. Его солдаты из арианистов бежали с поля боя как раз перед тем, как продались макстрийцы.
– Значит, Индала победил? – спросил Нассим.
– С трудом. Битва еще не закончилась. Ша-луг отказываются сдаваться. Эр-Рашаль причинил страшное зло. Индалу серьезно ранили, и командование принял его брат. А потом погиб Гордимер, когда вел в бой ша-луг. Тогда удача едва от нас не отвернулась.
– Значит, сбылось пророчество. Гордимера одолело войско, явившееся с севера. Вот только не его он ждал.
– Так говорят.
– Значит, Дринджер пал. Что теперь?
– Индала залечит раны. Его воины заставят умолкнуть самых упрямых и объединят каифаты, чтобы мы смогли очистить Святые Земли, пока не начался новый священный поход.
Такой ведь и был вначале план.
– Есть одно «но», – заметил Нассим. – Тистимед Золотой может напасть на Люсидию еще до того, как Предводитель Войска Праведных доберется до Святых Земель.
Гонец хмыкнул, изображая интерес к беседе:
– Тистимеду в последнее время непросто справиться с сыновьями. Несмотря на большие потери в войне с северными дикарями, он снова шлет войска в Гаргарлицейскую Империю, отрядами поменьше командуют сыновья. Если им удастся отбить земли, потерянные во время войны с Посланцами, Тистимед отправит своих отпрысков против каифата, чтобы занять их чем-нибудь и не допустить восстания.
– Генерал, это меня не касается. Я свои вести принес, а теперь мне бы поваляться недельку. Пузом вниз.
Нассим усмехнулся: ему ли не знать, каково это.
– Понимаю. Вам приготовили место. Мокам проводит.
– И еще кое-что, – добавил посланец, с трудом поднимаясь. – Азим аль-Адил велел передать, что эр-Рашаль, возможно, не укроется в Холмах Мертвых, а побежит сюда. Пленники сказали, он собирался так поступить, когда мы взяли Аль-Кварн.
Аль-Кварн располагался как раз между передовой и пустошами Верхнего Дринджера, где лежали в земле бесчисленные мертвецы древности. Каждый раз, когда его изгоняли из Аль-Кварна, эр-Рашаль скрывался именно там.
Гору охватило дурное предчувствие.
– Но почему сюда?
– По всей видимости, ему нужен Анделесквелуз. С мертвыми ему спокойнее.
– Чудесно. Мокам, проводи посланника до койки. Все остальные – офицеры, мои старые соратники, – идемте на башню.
– Аз, ты хотел что-то спросить? – уточнил Нассим.
– Просто пришла в голову одна мысль. Новости мрачные. Индале трудно будет удержать Дринджер. Ша-луг не сложат оружие.
